- Где я? – спросила я жалобно, отшатываясь от трупа. – Кто я?..
В горле словно застрял комок, легкие сдавило, а потом в глазах потемнело, и я полетела куда-то вниз… вниз… в черную пропасть, где не было дна.
2. Глава 2
- Их было две сестры, - услышала я сквозь дрёму женский голос, говоривший нараспев, - они родились в один день, и были похожи, как похожи две тростинки. Отец так любил их, что запретил называть кого-то старшей, кого-то младшей, в его глазах они были равны. Он оставил в наследство одной – верхние земли, второй – нижние, чтобы они обе были царицами. Но время шло, и царицам стало мало их земель, каждая хотела захватить владения сестры. Три дня назад они прибыли в священный город белых стен, чтобы присутствовать на празднике начала жатвы, но повздорили и убили друг друга…
Я открыла глаза и увидела легкий тканевый полог над головой. Полог равномерно колыхался, обеспечивая движение воздуха.
- Но одна-то выжила! – услышала я другой голос – тоже женский, но гораздо моложе и звонче.
- Одна смогла вернуться, - важно поправила первая женщина. – Знать бы ещё – какая.
Я чуть повернула голову и увидела странную пару – женщина средних лет в пышном парике, завитом спиральными локонами и украшенном золотыми нитями, сидела у открытого окна, задумчиво подперев голову, а у ее ног расположилась юная девушка, чьи волосы беспорядочно и естественно сбегали черным водопадом на плечи и спину, собранные надо лбом расшитой лентой. Девушка дергала веревку, прикрепленную к пологу, и раскачивала его.
И женщина, и девушка были одеты в белые платья из тонкого льна, а на женщине был ещё и плащ, завязанный узлом на груди, открывавший левое плечо. Стены комнаты, где мы все находились, украшали рисунки лотосов, растущих из воды. По стилизованным волнам плыли рыбы и черепахи, а гребцы в нарисованной лодке стояли в профиль, в то время как плечи были развернуты к зрителю.
Египетский сон продолжался, и мне это совсем не понравилось. Никогда раньше мне не снились такие реалистичные сны, чтобы я ощущала движение воздуха, чтобы было так жарко, что даже прикосновение простыней казалось неприятным. Очень хотелось пить – во рту было сухо и песок скрипел на зубах.
Я сильно ущипнула себя за руку, собираясь покончить с этим жутким сном, но боль в руке ощущалась всё сильнее, а пробуждение так и не последовало. Я беспокойно зашевелилась, и женщины у окна сразу оглянулись в мою сторону.
- Царица очнулась, хвала солнцу и воде! – пробормотала пожилая, с трудом поднялась со стула и подошла, с тревогой вглядываясь мне в лицо. – Ты назовешь нам свое имя, царица? Как нам к тебе обращаться? Как к великолепной Нехбетнофрет или блистательной Нофрурененут?
Девушка тем временем поднесла мне кувшинчик и чашку, наливая светлый пенящийся напиток.
- Выпей, царица, - сказала она боязливо. – Оно охлажденное, подкрепит и подбодрит тебя.
Но я оттолкнула чашку, несколько капель напитка упали на белые простыни. Пить непонятно что было просто опасно, особенно после того, что мне чудилось – полуголые красавцы, труп с измазанными бычьей кровью щеками…
- Воды, - сказала я, вспомнив нужное слово.
- Принеси воды, Сатмут, - велела девушке пожилая женщина, а когда девушка убежала, снова спросила у меня: - Ты помнишь свое имя, царица?
Я медлила с ответом, потому что не знала, что отвечать. Прикрывшись простыней, я села на кровати, перекинув волосы со спины на грудь, чтобы было не так жарко.
