- Твои волосы принял Ра! Это великое благословение! – попытался протестовать Фараон.
У меня уже почти слетело с губ “К черту твоего Ра!”, но я вовремя осеклась. Мысль о том, какое наказание может последовать за…гхм…оскорбление чувств верующих, быстро привела меня в чувства. Всхлипнув, я вытерла слезы. Сделала глубокий вдох. Подумаешь, волосы. Они отрастут. А вот если лишиться головы, то новая вряд ли вырастет.
- Я рада, что Ра мои волосы понравились… - прошептала я, смиренно склоняя голову.
- Хетепхерес! – требовательно проговорил Фараон, приподнимая мой подбородок и заставляя посмотреть прямо в его глаза цвета растопленного шоколада. – Почему ты плакала?
Я пожала плечами. Какое ему может быть дело до моих слез? Для него я – вещь. Жертва, которую он принял. Кукла, которой дал имя и в которую хочет поиграть.
- Я же уже не плачу. – ответила я, отводя взгляд.
- Юлия! – мое имя из его уст вызвало толпу мурашек по спине. Я думала, Фараон будет вечно третировать меня этим “Хетепхерес”. – Я хочу знать правду. Не хочу, чтобы та, что разделила со мной кровь, хранила от меня тайны и таила обиды. Видят боги, видят Атон и Ра, что я не хотел причинять тебе зла.
Я всхлипнула. Все-таки у мумии есть хоть какое-то чувство жалости. Хотя о нем он вспомнил только тогда, когда сбрил все до единого волоска.
- Волосы… В моем мире, там, где я жила – это было главным украшением любой девушки. Я берегла их и заботилась о них. Для любой девушки быть лысой – страшнее всего!
- Хетепхерес! – голос Фараона прозвучал жестко. Ненадолго мумии хватило. – Ты – жертва Атону и мне. Я принял тебя и нарек по-новому. Простись со своим прошлым и служи мне! Тогда слезы больше никогда не коснутся твоих прекрасных глаз цвета неба.
- Но я не хотела этого! Я не добровольная жертва и ты это знаешь! – прошептала я, но Джедефра услышал.
- Мне все равно. Я тебя принял.
- Но я недобровольная жертва! Ты обязан меня отпустить!
- Нет.
- Боги разгневаются!
- Они допустили тебя в место моего захоронения. Они привели тебя, чтобы ты напитала мое тело жизнью. Я не отпущу разделившую мою кровь и хранящую ключи моей жизни. Смирись, Хетепхерес.
5. Глава четвертая
Наш спор мог бы затянуться, если бы со стороны импровизированного окна в паланкине не раздался почтительный возглас:
- О Великий Фараон Джедефра, чудодейственно воскресший, подобно Осирису! Прими в дар для сестры своей благовония и украшения, достойные дочери Фараона!
Джедефра приоткрыл шторку окна и забрал из рук слуги еще один довольно увесистый сверток. Я не хотела знать, что там было. Фараон, заметив отсутствие во мне заинтересованности, развернул подарок сам. Внутри обнаружился длинный парик из темных и густых волос с золотыми и красными каменными бусинами, с золотыми кончиками. Я хмыкнула, увидев его. Типично египетский. Такие я видела в музее в Каире, когда еще была в Египте первый раз в детстве с родителями. Но только в музее он был ветхим и потасканным, здесь же полностью соответствовал картинкам из учебников истории. Фараон взял его в руки и, улыбнувшись, осторожно надел мне на голову.
- Теперь я вижу перед собой свою сестру! – возвестил он и протянул мне маленькое зеркальце в золотой оправе, присланное с подарком. Сам же занялся изучением оставшегося содержимого свертка.
Я нехотя посмотрела в зеркало, ожидая увидеть там чучело, и обомлела. На меня смотрела самая настоящая египтянка! Смуглая, с яркими синими миндалевидными глазами и узким изящным лицом, обрамленным густыми и длинными темными волосами, распадающимися на три части – две вперед и одна назад, на спину. Для завершения образа Клеопатры не хватало только типичного макияжа, с подведенными словно углем глазами и бронзовой кожей.
