- Точнее не он, а его работница – Ирина. Ирочка…Маленькая сучка, ухаживающая за немощными старушками просто так. По доброте душевной. Одинокая, незамужняя. Когда-то уволенная с работы в детском доме – била воспитанников. Чудом избежала скандала. Потом была санитаркой в доме престарелых и тоже уволена. За что неизвестно.
Хан подошел к женщине и заглянул в ее заплаканные глаза. На вид ей лет сорок, сорок пять. Полноватая, с дрябловатой кожей, покрытой родинками.
- Ирочка, втиралась в доверие, вначале подносила сумку до дома, потом предлагала купить продукты за свои деньги…пока доверчивые несчастные старики не начинали впускать ее к себе в дом. Затем Ирочка их травила. Ничего особенного. Всего лишь галлюциногенный препарат вызывающий суицидальные мысли, упадок сил, тахикардию, высокое давление. Все ее «подопечные» умирали. Кто-то от сердечного приступа, кто-то от инсульта, кто-то кончал жизнь самоубийством.
Хан склонил голову к одному плечу, потом к другому.
- Но Светлана Антоновна была крепким орешком, да, Ир? Она не торопилась умирать и кончать с собой тоже не хотела. Она не верила, что ее племянница погибла и тело не опознала. Им надоело ждать, и Ирочка «забыла» выключить газ в квартире, предварительно опоив старую женщину снотворным. Я ничего не упускаю, а Ирочка? Все верно пересказал?
Хан выкинул руку вперед и сдавил горло женщина от ужаса она задергалась всем телом. Она мычала и визжала, вызывая во мне смесь адского, сковывающего все тело презрения, ненависти и…и ужаса. Я понимала, что все эти признания с Ирочки выбивали и вытаскивали самыми жесточайшими способами. А еще понимала, что вот эта женщина…на самом деле не женщина, а исчадие ада. И…и именно она, а не я была рядом с мамой Светой в последние дни ее жизни. Она убила мою маму…
- И наконец патологоанатом Роман Сергеевич Гречко. Он же давний знакомый Сивакова. Выдавал фальшивые заключения о причине смерти. Помогал своим дружкеам избежать наказания за что и получал пухлые конвертики. Кто будет сомневаться, да, Роман Петрович? Кому нужны старики? Правда? Пожили и хватит.
Жирный, одутловатый тип, с женской грудью, обвисшим животом и целлюлитом на руках, трясся, как желе и очень быстро моргал.
- Я привел к вам судью. Она решит будете вы жить или умрете.
И повернулся ко мне. Я еще не осознала до конца что происходит. Я лишь ощущала дикий холод, пустоту и беспомощность против человеческой подлости, жадности и дикой жестокости.
Смотрела на висящих на столбах людей и не испытывала ничего кроме ненависти, боли и…непонимания КАК? Как люди могут так поступать с другими людьми? Более слабыми, старыми, немощными. Мое воображение рисовало мне испуганную маму Свету….как они травили ее.
- Под каждым из них чан с цементом. К крючку над их головами прикреплена веревка, она обмотана вокруг проволоки на руках. Едва она оборвется человек упадет в чан, крышка захлопнется.
Я его только слышала. Смотрела по очереди на каждого из нелюдей с человеческими лицами и…и не знала, что именно я чувствую. Наверное, стыд за то, что и они и я ходим по земле.
- И только ты решишь обрезать веревки или нет. Ты можешь оставить их в живых…Сегодня ты жизнь или смерть.
Он сунул мне в руку нож и сжал мои пальцы вокруг рукояти.
- Я… я не знаю. Не знаю, как поступить.
Со слезами посмотрела ему в глаза. Я не хотела чтобы он уходил и оставлял меня одну с этими…
