При слове «русская шлюха» к моим щекам прилила кровь с такой силой, что они вспыхнули, как после пощечин. Хан резко вскинул голову, и его верхняя губа нервно задергалась. Он повернул голову к склонившимся безопасникам.
- Данзан! – Один из охранников поднял голову и поклонился, дальше Хан говорил по-монгольски, и я практически ничего не понимала. Только видела, как смертельно побледнел Октай, как округлились его глаза и затрясся подбородок.
Его схватили под руки, а он качал головой и вопил что-то, вырывался, потом бросился в ноги к Хану. Схватил его за ботинки, за щиколотки, прижался к ним головой. Что-то шептал, о чем-то молил, но Хан его отшвырнул ударом в лицо на несколько метров. Тяжело дыша я смотрела как Октая поставили на колени. Тот, кого мой муж назвал Данзаном, кивнул второму мужчине, они схватили бывшего начальника за голову и у того потекли слезы из глаз.
- Госпожаааа, - взмолился по –русски, - пощадите! Молю! Пощадите меня!
Я смотрела то на Хана, то на воющего на земле Октая.
- Тамерлан…может не надо…
- Не уверена? Или точно слышала его голос? От тебя зависит накажут его или нет.
- Как накажут? – тихо спросила у Хана, поймав его взгляд и чувствуя невыносимое волнение, как будто здесь и сейчас накажут меня.
- Ему отрежут язык, за то, что смел назвать мою жену шлюхой, а затем отрубят голову за предательство.
Хладнокровно ответил мой муж. Я содрогнулась от ужаса и от того, каким спокойным голосом Тамерлан вынес Октаю приговор. Повернулась к мужчине, стоящему на коленях.
- Если признаешься, то тебя пощадят. Ты не умрешь. Я обещаю.
Краем глаза замечаю, как напрягся Хан и чувствую, насколько напряжена сама, словно внутри все нервы натянуты струной.
- Да…да! Я выполнял приказ…
- Чей?
- Ваш, - Октай весь трясся смотрел то на меня, то на Хана, молитвенно сложа руки, - вы прислали мне сообщение на сотовый приехать срочно и следить за госпожой, а потом вывести ее к машине.
Хан нахмурился и шагнул к своему бывшему начальнику, схватил за шкирку.
- Что ты несешь? Когда я присылал такую смску?
- Когда были на ринге. Я точно говорю. Мне написали вы… с вашего сотового. Я вывел ее…вывел на улицу и посадил в машину. Так было написано…
- Блядь! – Хан замахнулся и наотмашь ударил Октая, тот снова отлетел назад и пополз прочь от своего палача, - Мне почему не сказал? Почему молчал? Почему, твою мать?!
- Когда понял, что не вы… я боялся… я… очень боялся.
Хан долго и витиевато выругался на своем языке и повернулся ко мне.
- Ты сама его накажешь. Он в твоей власти. Только помни – из-за него тебя могли закопать живьем. Как бы с ним поступила жена Тамерлана Дугур-Намаева?
Я смотрела, как Октай ползет ко мне, на четвереньках, склонив голову, как его пальцы впиваются в землю, как он скулит и с уголка его рта стекает слюна. Омерзительная картина, когда от страха человек превращается в животное. Я склонилась к Октаю и тихо сказала.
- Я обещала, что ты будешь жить – я сдержу свое слово. Но больше я тебе ничего не обещала.
Я шла в сторону пристройки пока он истошно кричал у меня за спиной. Шла и сжимала руки в кулаки, чтобы не обернуться, чтобы не передумать, чтобы е броситься к своему мужу молить о пощаде для этого человека. Последнее, что он заорал мне в спину, прежде чем навсегда лишиться возможности говорить:
- Будь ты проклята, сука! Будь ты проклята! Когда-нибудь он тебя закопает! Это ненадолго! Ты здесь ненадолго!
