По ковру переступили ноги в тонких балетках и шароварах, как у меня. Ещё девушка? Правителю одной мало? Подавай сразу двух? У нас что, будет партеечка на троих?
- Гасспар, в каких мирах вы их нашли?! Что за худышки?
- Это неприсоединившиеся миры, моя драгоценная госпожа, - в голосе хранителя покоев я услышала страх, но Гасспар взял себя в руки и снова залебезил: - У нас ещё не было таких девушек, во всяком случае, целительницы таких не видели.
- Матушка, не тревожьтесь! Правитель оценит ваш подарок.
Мягкий голосок Иссэини начал меня раздражать. Слишком сладкая, слишком беззаботная. Её вообще ничто не беспокоит, наверное, кроме рукоделия и вкусной еды… Какое ей дело до тех, кого силой привели в это место и заставляют спать со столетним дедом!
- Правитель празднует сто пятидесятый День дракона, это должен быть идеальный праздник, и подарки должны быть идеальными! – сердито ответила Мать-драконица. – А вы притащили непонятно что! Даже одеть их прилично не получится. Худые, необученные, глупые!
Этого я снести уже не могла.
- Я не глупая! – вскинув голову, возразила женщине. – И я получила вполне себе хорошее образование! И не худая, а стройная, вот!
Гасспар икнул.
Вторая девушка рядом со мной чуть отодвинулась в сторону, боязливо сжавшись.
Чёрт, почему я не умею вовремя затыкать себе рот?
- Дерзкая, - удивилась Мать-драконица, подняла одну бровь и кивнула Гасспару: - В Забытые покои.
- Но, драгоценная наша, как так? – изумился он. – Ведь деньги уплачены охотнику… Я выдрессирую, не извольте волноваться… Я смогу!
- Нет времени. У нас есть один подарок, второй… обойдёмся без второго. Прочь с глаз.
Гасспар подхватил меня под локоть и потащил к выходу, постоянно кланяясь. Я возмутилась:
- Стоп, стоп! Так нечестно! Я же уже настроилась!
- Надо было молчать, как рыба, - прошипел хранитель покоев. – А теперь ты попадёшь навсегда в ублиеты, и там у тебя будет вся жизнь, чтобы раскаяться о своём вызывающем поведении перед лицом Матери-драконицы!
- Подожди, нет! Ты не сделаешь этого, - я попыталась вырвать руку.
- Ещё как сделаю! Мне повелели - я подчиняюсь.
- Ты можешь просто отправить меня домой, я знаю, что ты можешь!
Он остановился, не выпуская меня из цепкой ладони, и разразился гневной тирадой:
- Ты не вернёшься домой! Домой – нельзя! Запрещено! И закрой уже свой рот, спрячь язык, чтобы я вообще никогда тебя больше не слышал! Ты меня разочаровала! Я думал, ты умненькая девочка, а ты глупая и невоздержанная!
Я аж задохнулась от негодования. Нет, что он себе позволяет?! Я дура? Я не дура, я умнее некоторых здесь, которые ничего не знают о свободе слова и демократии! А воображают из себя всесильных цариц савских!
Гасспар тем временем толкнул меня на лестницу, ведущую вниз. Я чуть было не споткнулась на первой ступеньке и возмущённо воскликнула:
- Осторожнее!
- Да теперь уж всё равно, в каком состоянии ты будешь прозябать в ублиетах!
- Я не собираюсь нигде прозябать, - фыркнула. – Я выйду из них очень быстро!
Он остановился, глянул на меня, как на прокажённую, и вдруг захохотал, откинув голову и разбрасывая эхо по длинному лестничному пролёту. Я вырвала руку из его пальцев и пихнула Гасспара в грудь:
- Чего ты ржёшь, как конь? Сказала: выйду, значит, выйду.
- Не выйдешь, Алина, - ответил он, покачав головой, и принялся спускаться, подталкивая меня вниз. – Не выйдешь никогда, и тебе лучше с этим смириться.
