И вот, спустя целый год, все начало сбываться. Всего через каких-то два часа любимый заберет меня из дядиного дома, и мы вместе отправимся в наше прекрасное «долго и счастливо».
Только бы дождаться и не умереть от переизбытка чувств!
Приклеенная взглядом к своему отражению, я и не заметила, как бесшумно открылась дверь. В комнату вошла Мане и, замерев у меня за спиной, громко ахнула.
- Лиан, какая же ты красивая!
В глазах моей сестренки стоят слезы, нижняя губа едва заметно дрожит, выдавая ее с головой. Эта маленькая брюнетка была для меня всем: сестрой, подругой... единственной отдушиной в огромном и холодном, как склеп, особняке.
Никогда не забуду то пасмурное осеннее утро, когда я впервые переступила его порог и в мгновение ока превратилась в его пленницу...
Мои родители погибли, когда мне было шесть.
Сгорели во время пожара, унесшего не только их жизни, но и все, что у нас когда-то было. Всего за несколько минут моя жизнь, семья, все, что я любила и к чему была привязана, исчезло. Огонь поглотил их, превратив некогда счастливое и безопасное место в островок из трухи и пепла.
Я же вдруг оказалась совсем одна, маленькая и слабая сиротка. Бедная и никому не нужная.
Если бы не мой дядя Левон, не знаю, что бы со мной стало...
Он приехал почти сразу же после трагедии. Единственный из большой семьи, кто не прошел мимо несчастной сиротки, не сделал вид, будто меня не существует.
Дядя нашел меня в центре социальной помощи, куда меня временно поместили на момент расследования происшествия и мгновенно озарил это серое, невзрачное помещение своей яркой жизнерадостной улыбкой.
- Я не могу заменить тебе родителей, - признался он, чем и покорил мое не по годам развитое сердце. - Но мы с женой сделаем все возможное, чтобы тебе было хорошо у нас. Мы уже подготовили доя тебя комнату, мои дети с нетерпением ждут приезда сестренки. Уверен, вы станете настоящими друзьями. Ты больше не будешь одна. Поехали?
Я слушала его внимательно, не решаясь перебить. Впервые за несколько часов оглушающей тишины со мной говорили так... искренне, без напускной жалости и сочувствующих вздохов.
Для него я не была несчастной сироткой, и меня это подкупило. Мне вдруг представилась моя новая жизнь. Пускай и не такая, как прежде. Пускай я больше не увижу маму с папой, не услышу их, не почувствую тепло надежных родительских объятий... Но ведь у дяди мне намного лучше, чем в детском доме. Ведь так?
И я согласилась. Взяла его за руку и позволила увести себя в новый мир. Чужой и неприветливый, как оказалось позднее. Но я уже сделала свой выбор, обратного пути, увы, не осталось...
Тряхнув головой, гоню прочь все грустные мысли.
Больше никаких сожалений!
Я счастлива!
Всем назло. Наперекор самой жизни.
И так будет всегда.
О чем еще можно мечтать?
Поворачиваюсь и крепко обнимаю свою Мане. Понимаю, что буду ужасно по ней скучать.
- Не забывай меня, ладно? - всхлипывает она, сплетая наши холодные пальцы.
- Глупая! Разве такое возможно?
- Просто пообещай, - не отстает сестренка, а я не могу сдержать улыбки. - Мне этого будет достаточно.
- Клянусь!
Мы начинаем смеяться, но внезапное появление тети Наиры заставляет нас обеих тут же замолкнуть. Из приоткрытой двери доносится громкая традиционная музыка, и моя комната постепенно наполняется женщинами нашей семьи.
Я замечаю в руках у невестки большую, украшенную шелком и цветами, корзину с изящной белоснежной туфелькой. Из-за ее спины выглядывает Манвел, взгляд которого мгновенно вызывает во мне волну протеста и неприязни. Согласно обычаям, брат обязан обуть сестру и, тем самым, подготовить ее ко вступлению в новую жизнь. И при мысли о том, что мне придется терпеть его прикосновения, становится тошно.
