Узнав о моей выходке, Ключевой взбесился и ругал меня на все лады русского матерного. Однако моя опасная авантюра возымела эффект: Емельяненко притаился. Зато от брошенного покровителем Кобылина посыпались не только угрозы, но и реальные действия.
Это было больше похоже на конвульсии перед смертью. Правда, мне и от них досталось с лихвой. Апофеозом безумия стал нанесенный мне удар ножом от незнакомца в темном переулке и послание «выйти из игры». Просто банальщина! Каким-то чудом я успел увернуться – и нож прошел по касательной, не задев жизненно важных органов. Уже находясь у врача, мысленно похвалил себя за то, что вовремя спрятал отца и дьяволенка за границей. Одному легче бултыхаться во всей этой грязи.
После «нападения», в перерывах между слушаниями мне приходилось отсиживаться у папы и Виолы в Германии. В России Ключевой нанял для меня телохранителя, хотя я и был категорически против. Честно говоря, не уставал удивляться поступкам Валерия, однако не очень верил в его «доброту душевную».
В какой-то момент осознал, что с меня хватит загадок – и решился на откровенный разговор. Мы встретились в захудалом кафе на окраине города. Сказать, что Ключевой был удивлен моему приглашению, – ничего не сказать.
Перекинулись парой завуалированных фраз касательно дела, потом я опять выслушал его упреки по поводу моего «безбашенного» поступка с прессой – и, наконец, решился задать главный вопрос:
– Валерий, почему Вы мне помогаете, – подался ближе, положив руки на стол и сцепив в замок. – Сказали, ради мамы, но...
– Я понял, – он поднял ладонь вверх, прерывая меня. – Не продолжай, пока не наговорил глупостей. Мы были знакомы с Александрой задолго до того, как она встретила твоего отца. Не беспокойся, у нас с ней ничего не было. Просто я – герой не её романа, к сожалению. Александра выбрала Анатолия, уважаю её решение. Но это не помешало мне любить её. Помогаю тебе сейчас, потому что она хотела бы этого... – Ключевой вздохнул, а я удивленно приподнял бровь. – Надеюсь, для тебя это исчерпывающий ответ.
– Как можно всю жизнь любить женщину, которая принадлежит другому? – ошеломленно произнес я.
– Полюбишь – поймешь, – горько усмехнулся Валерий, поднимаясь со стула и тем самым показывая, что разговор окончен.
Я так и остался сидеть за столом, озадаченный словами Ключевого.
***
В августе должно было всё решиться, буквально со дня на день. Емельяненко окончательно ушел в тень, не забыв якобы «обанкротить» и опечатать клуб «77», а вместе с ним и казино. Но если учесть, что у него целая сеть, то невелика потеря. Кобылина он подставил под удар, отдав в полное распоряжение правосудия. Мне через людей Ключевого передал пламенный привет и обещание следить, чтобы я «не выкинул ещё чего-нибудь» против «его величества». В ответ мне оставалось лишь усмехнуться: плевать на его грязные дела, я только хотел вернуть своё.
По сложившейся системе, опять отправился в Германию, дожидаясь, пока следствие вынесет решение по Кобылину. В положительном результате я ни капли не сомневался.
Отец и Виола жили у её сестры в Нюрнберге, в двухэтажном особняке. Уверен, что родственники мачехи испытывали некоторые неудобства в связи с этим вынужденным соседством, однако ни разу не попрекнули нас, за что я был им безмерно благодарен.
Сейчас сестра и вовсе уехала с мужем в отпуск, оставив дом в нашем полном распоряжении. Я толкнул плечом массивную деревянную дверь и не спеша вошел в просторный холл. Преодолев арку, направился в комнату отца. Он полулежал на кожаном диване и листал какую-то немецкую газету.
