Если благоверный хочет поговорить, что ж, надо удовлетворить его потребности.
Только разговаривать надо без свидетелей.
Светка все же прорвалась, а тётя Шура теперь активно напрягает уши в нашу сторону. Не на солнце же она их греет.
Дюшик правильно оценил мои маневры, вовремя пикнув сигналкой и любезно распахивая предо мной дверку своего авто.
Сообразительный он у меня.
Тьфу!
Вот что делает с нами привычка. Но ничего. Теперь Настюхе достанется такое сокровище. Как переходящее красное знамя.
Откуда я, дитя девяностых, знаю данное выражение? Так из того же лексикона нашей любимой Александры Даниловны.
Тем временем, Андрюша успел обежать капот своего автомобиля и заскочить на свое водительское кресло. Для его комплекции, надо отметить, он сделал это весьма быстро.
И главное, сразу завёл мотор, готовый мчать на радостях в домашнюю сторону.
- Андрей, никуда ехать я с тобой не собираюсь, - сразу осадила его.
А уж если я назвала его Андреем, а не Дюшей, то он точно понял, что шуточки закончились. Это своеобразный сигнал ему, что я настроена серьёзно.
- Но, Любочка, лапа моя, - моргнул он растерянно невинными глазами.
- А Настя у тебя кто? Рыба или цыпа?
- Любаша, - крякнул он, раздувая щеки.
И чего пыжится, спрашивается?
- Так вот. Давай не будем валять дурака и разойдемся по-хорошему.
- Развод не дам, - тут же ощетинился Андрюша.
И до того он был смешон в своём гневе, что я не выдержала, расхохоталась.
И так заразительно, что Баранов непроизвольно улыбнулся за мной следом.
- Любашка, ты же пошутила, да? - снова полез ко мне за поцелуем.
- Да какие тут могут быть шутки? - утерев выступившие от смеха слезы, спросила я и отодвинулась от него подальше.
Буквально вжалась в дверцу.
Баранов снова нахмурился, поняв, что я с ним миловаться не изъявляю желания.
- Шутки закончились, Андрей, - с нажимом добавила я, дав понять, что спускать на тормозах ситуацию с его изменой я не позволю. - Ну! Что делать будем?
- Люба, ну включи ты голову. Пришла какая-то девка, наплела с три короба, а ты и уши развесила.
- Видишь ли, Андрюша. Я может быть даже бы засомневалась в правдивости слов Настёны. Только девке, как ты её зовешь, при наличии пуза, как-то рисково тащиться к жене своего любовника. Это ж надо дойти до отчаяния, чтобы отважиться на сей подвиг.
- Да она больная на всю голову, с неё станется. Достала уже.
- То есть ты утверждаешь, что она тебя домогается, а ты бедный несчастный агнец ни при делах?
- Люба!
- Ну что, Люба?! Вопросы надо решать вовремя, дорогой. Проблемы сами собой не рассосутся. Я ж просила, если ещё раз изменишь, то хотя бы сделай, чтобы я не узнала. Скотина ты эдакая, - стукнула все же кулачком по его коленке.
- Любаша, черт! - драматично проскулил дражайший супруг. - Ну извини дурака. Ну бес попутал.
Ага. Решил каяться. Только я не поп, чтобы отпускать чьи-то грехи.
- Андрей, избавь меня, пожалуйста, от своих извинений.
- Любаша, маленькая моя, - схватил мои руки, и стал их усердно зацеловывать. - Я ж тебя люблю. Только тебя люблю.
- Ага. Трамвай куплю, - буркнула я, еле высвободив из его хватки свои конечности. - Баранов, любить, значит, не причинять боли. Ай! Кому я рассказываю?
- Любаша, ну давай я выкуплю у Насти ребенка. Возьмем себе. Ты же хочешь малыша. Я знаю. И заживем, как прежде. Клянусь, ты больше никогда её не увидишь.
- Чего?! - натурально выпучила я глаза.
Во-первых, я на секунду впечатлилась предложением. И даже где-то в глубине души обрадовалась, чуть не поддавшись на искушение. Но мне доли секунды хватило на анализ ситуации, чтобы понять она бесперспективна.
