Читать онлайн Моник Ти - Жена-пленница

Альберт пришёл с работы, лениво скинул обувь в прихожей, разделся до трусов и устало завалился на кресле. Обычно в этот момент он включает телевизор, но сегодня у него другое настроение.

Альберт посмотрел на дверь слева. Там в маленькой комнатушке-коморке лежит его жена – ждёт его возвращения. Или не ждёт, но его это не заботит. Она пыталась уйти от него, и он предпринял меры.

Вика, пожалуй, его единственная радость. Утешение, развлечение после трудового дня. Он не представляет жизни без неё. Да и какая это жизнь, если кроме работы у тебя ничего нет? Он возвращается и почти сразу хочет видеть её.

Альберт шустро встал и ключом открыл дверь. А дверь толстенная 40 см, за ней ещё одна дверь, которая открывается внутрь. Тоже толстенная. Когда-то эта дверь вела в самую обычную квартирную комнату с одним окном. Но он запечатал окно и покрыл толстым слоем звукоизоляционного материала. Тоже самое проделал со стенами, потолком и полом. В итоге комната прилично уменьшилась и превратилась в коморку. Он даже вентиляцию самодельную придумал, чтобы она не задохнулась.

Теперь он спокоен. Её крики никто не услышит, если ей приспичить разораться. Раньше его часто беспокоила эта проблема. Она кричала, звала на помощь. Ему приходилось бить её, затыкать рот. И всё равно она кричала, стоило ему только снять повязку с её ротика. Он с ужасом вспоминает те дни. Однажды даже соседи пожаловались на крики, но благо он извинился и объяснился. Лживо объяснился, но убедительно. Теперь все эти проблемы позади, и Вика ведёт себя смирно. Понимает, что кричать бесполезно.

Когда Альберт вошёл, Вика сидела на стуле. Одну её руку он приковал наручниками к стене, высоко подняв наверх. Вторую оставил свободной, чтобы она могла брать еду со стола. Он посмотрел на неё и улыбнулся краем губы. Сразу же начал освобождать её руку.

– Выходи, приготовишь мне покушать, – суровым голосом сказал Альберт. Раньше, когда она жила с ним добровольно, она всегда встречала его дома с вкусным ужином. А теперь он возвращается голодный и ему приходится ждать, когда она приготовит еду. И это неудобно. Пожалуй, единственный минус того, что она сидит в заточении.

Вика послушно встала и помяла плечо. Сидеть весь день с высоко поднятой рукой дело весьма болезненное, но выбора у неё нет. Либо её правую руку, либо левую он обязательно приковывает. Боится, что убежит, хотя сбежать у неё шансов практически нет. Даже если освободит руку, из коморки не выберется. И даже если каким-то чудом ей удастся выбраться из коморки, квартиру покинуть она уже точно не сможет. Двенадцатый этаж, входная железная дверь заперта, пожарной лестницы поблизости нет. Конечно, если она выберется из коморки, у неё будет вариант покричать из балкона, позвать на помощь. Но ведь не факт, что кто-то её услышит. И даже если услышат, не факт, что проявят бдительность и захотят помощь. Многие люди предпочитают проявлять безучастность во избежание собственных проблем. Так или иначе, Альберт втройне перестраховывается и дополнительно её приковывает.

– Что встала, иди, давай, – грубо сказал Альберт и схватил её за шею сзади.

– А это… – промямлила Вика, хватаясь за ремешок. Он надел на неё джинсовые шортики. По сути обрезанные с колен джинсы, а вместо ремня нацепил металлическую цепь. Закрепил навесным замком, чтобы она не смогла снять с себя эти шорты.

Он прильнул губами к её ушку и язвительно прошептал:

– Что, не терпится пощупать себя?

– Я просто хочу… – похныкивая, тихо ответила Вика.

– Чего ты там хочешь? Пощупать себя?

Он сильнее сжал плоть в области её шеи сзади, и Вика скорчилась от боли. Одной рукой потянулась к шеи, но прикоснуться к его руке боялась.

– А… в туалет, просто в туалет.

– Сначала кушать приготовишь, – грубо ответил Альберт.

– Ну, пожалуйста… – чуть ли не в слезах запищала Вика.

– Топай, давай.

Он толкнул её, и Вика пошатнулась вперёд. Похныкивая, вылезла из коморки. Она уже в обед захотела облегчиться и с тех пор ждёт его возвращения. Он надевает на неё памперсы, чтобы не было вони и грязи. Писать разрешает, а вот какать нет. Вставляет в её попу пробку и если что, велит терпеть и дожидаться его возвращения. Он поэтому нацепил цепь на её талию вместо ремня, чтобы она не смогла спустить шорты и самостоятельно вытащить пробку.

– Ну, пожалуйста… – повторяла Вика. У неё весь день болит живот, и она уже не знает, как с этим дальше жить. Только и думает о том, как бы облегчиться. Ну, вот он пришёл и не позволяет ей сходить, нарочно именно в этот день. А ведь в остальные дни она даже не просила снять цепь с её талии. Он сам это делал. Причём сразу, как только освобождал её руку.

– Чем громче возникаешь, тем меньше шансов, что я удовлетворю твою просьбу, – деловито сказал Альберт. – Так что сжала попу, закрыла рот и дуй готовить. Я купил курицу. Разделай её и пожарь как обычно. И пюре картофельное приготовь.

Вика ничего не ответила, но послушно последовала на кухню. Уже даже не хныкала, но тяжело дышала. Когда он так грубо с ней общается, она всегда боится издавать писклявые звуки. Это может разозлить его ещё сильнее. И она уже знает его характер. Если решит что-то запретить, бесполезно его упрашивать. Но мысленно она продолжала хныкать, еле сдерживала слёзы.

Вика вытащила из холодильника курицу и распаковала.

– Сначала картошку поставь вариться, она дольше готовится, – приказал Альберт. Курицу они жарят ровно полчаса, вот и получается, что картофельное пюре готовится дольше. Пока вода закипит, пока отварится. Вика это знает, но теряется из-за его грубости. Вроде бы просто говорит, но по голосу как будто кричит. Сегодня он явно более злой, чем обычно.

Вика сразу же замерла на месте, и, не отпуская с рук курицу, спросила:

– А где картошка?

– Под стулом.

И Вика уже знала, где именно под стулом. Под тем стулом, на котором он сидит. Она отложила курицу, сполоснула руки и обернулась. Пакет с картошкой увидела сразу, шагнула к нему и пригнулась. Хотела вытащить пакет, но не тут-то было. Альберт внезапно положил ногу на её плечо и придавил. Вика сразу же пошатнулась и приложилась лицом об пол.

– А… ты что делаешь?

– Королевна что ли? Пригнуться нормально не можешь?

– Я просто хотела взять картошку… – запищала Вика.

– Ну, бери картошку.

Он продолжал держать ногу на её плече, а Вика особо шевелиться не могла. И всё же одной рукой с закрытыми глазами схватилась за пакет и притянула его к себе. Похныкивала. Ей было обидно и унизительно. Придрался непонятно почему и грубит. Но ему не понравилось то, как она стоит перед ним. Выше него, а он уже представлял её на коленях.

Стоит ему увидеть Вику, и его сразу начинают посещать развратные фантазии. Но ей кажется, что он просто хочет унизить её. Не понимает его.

Впрочем, Альберт быстро пришёл в себя и убрал ногу с её плеча. Вика сразу же поднялась с пакетом в руках и снова встала к нему спиной. Начала чистить картошку. Он продолжил сидеть на кухне, как бы контролировал процесс. Он знал, что сейчас она поторопится. Он ведь не разрешил ей сходить в туалет. Стало быть, мешкать точно не станет.

Ему нравилось видеть то, как она готовит для него, старается, прислуживает. Это его возбуждало и радовало. Ему просто хотелось быть рядом. Вика, конечно, убеждена в том, что он её не любит. Вот уже три месяца она его заложница. И чем дольше, тем хуже он с ней обращается…

И всё же по-своему Альберт её любит. Во всяком случае, сам он так считает. Поэтому и тянется к ней, хочет быть рядом, даже когда она готовит.

Уже через пять минут Вика дочистила картошку и поставила её вариться. Ещё через пять – разделала курицу и положила жариться. Потом обернулась, посмотрела на него и жалобно попросила:

– Пока готовится, можно я схожу?..

– Пока готовится, можешь присесть и сделать мне массаж, – деловито сказал Альберт. – Устал сегодня.

Вика сразу же нахмурилась, поникла. Альберта это неожиданно разозлило.

– Весь день терпела, а сейчас, когда я пришёл, внезапно приспичило?

Он привстал и потянулся к её руке. Вика слезливо, пугливо захныкала:

– Эхе… эхе… вот именно, терпела…

– Садись и не возникай. Учись контролировать свою задницу.

– Я не могу… не могу…

– Садись, – повторил Альберт, потягивая её руку вниз. И Вика сдалась. Она присела на пол, скрестив ноги под собой, и одной рукой схватила его за щиколотку.

– Да, вот так. Правильно, продолжай, – сказал Альберт. Он приподнял ногу и уложил на её колене. Вика принялась массировать его стопу. Сначала делала это медленно, брезгливо поглаживая пальцы его ног с разных сторон. Потом уже трогала более уверенно, обеими руками.

Он любит, когда она делает ему массаж ступней. Раньше она категорически отказывала. Говорила, что не станет трогать его грязные ноги. Причём ноги она считала грязными в независимости оттого, помыл он их недавно или же нет. Теперь у неё нет выбора. Она делает всё, что он прикажет. И массаж ступней один из многочисленных плюсов того, что она теперь его заложница.

Вика теперь часто массирует ему ступни. Можно сказать, что привыкла это делать. Но всякий раз, когда садится на пол и трогает его ступни, она морщится, показывая свою брезгливость. И он обожает эти мимолётные моменты, сразу же возбуждается. Не хочет массировать ему ножки, но всё равно делает это, заставляет себя. Он всегда об этом мечтал, чтобы девушка ублажала его через «не хочу».

Минут пять Вика разминала ему ступни. И вот брезгливая гримаса постепенно исчезла с её лица. Но не потому, что она перестала противиться. Она ведь уже долго трогает его ножки. Видимо просто приняла тот факт, что её руки уже тоже грязные и этого не изменишь. Теперь остаётся только продолжать массировать ему ступни, а потом просто помыть ручки. Альберт тем временем расслабился и наслаждался процессом. Даже закрыл глаза и положил на её колено вторую ступню. Ещё минут через пять Вика сказала:

– Курицу нужно перевернуть.

Курица тем временем уже весьма громко трещала на сковороде. И эти звуки уже сами говорили о том, что за блюдом нужно проследить. Вика попыталась встать, но он не позволил. Сам встал и грозно сказал:

– Сиди. Я сам.

Он тоже считал, что её руки теперь грязные. Не хотел, чтобы она этими руками смотрела курицу. И не хотел позволять ей вымыть руки. Это означало бы, что всё, массаж завершён, но он хотел продолжения.

Альберт открыл крышку сковороды, а потом с помощью лопатки и вилки шустро перевернул кусочки курочки. Мяско уже поджарилось до румяного состояния и выглядело аппетитно.

– Только сбавь огонь, – попросила Вика. Она осталась сидеть на полу. Хоть и не посмотрела, как поджарилась курочка, она заранее знала, что огонь нужно сбавить. Альберт часто приносит курицу и велит жарить её на сковороде. Примерно пару раз в неделю. Так что Вика её жарит уже не глядя, ориентируясь чисто на время. Впрочем, сам Альберт тоже, он частенько помогает ей с готовкой, занимая её руки чем-то другим…

Вскоре Альберт присел обратно, и Вика продолжила массировать ему ступни. Позывы в туалет продолжали её мучить и периодически она воздыхала. Только ничего не говорила и уже не просилась в туалет. Потом сказала:

– Картошка, наверное, уже отварилась. Нужно выловить и выдавить в пюре.