Ну и, в-третьих, поразил букет нежно-персиковых многолепестковых тюльпанов, элегантно перевязанных лишь атласной лентой в тон тугим бутонам. Какая же восхитительная красота, мне никогда никто не дарил подобного!
И это мой муж?! Фантастика какая! Зачем я тогда про секс ляпнула? Не было бы у нас договорённости про интим… Ладно, не о том думаешь, Габи, у тебя вообще-то важное дело на Цварге есть.
Я глубоко вдохнула и выдохнула, решительно подошла к мужу и улыбнулась:
– Привет, меня зовут Габриэлла. Я твоя жена по вызову с Эльтона.
Кажется, мужчина шутку не оценил, так как он лишь сухо кивнул и поправил абсолютно тёмные очки без дужек, крепящиеся к переносице.
– Здравствуй. Это тебе.
Цварг вручил букет, причем так ловко, будто прекрасно видел, где я стою. Я только теперь обратила внимание, что у него нет традиционной складной трости, которой пользуются слепые.
– Ой, а как ты будешь идти?
– Без трости? – Он усмехнулся.
Вживую его улыбка оказалась ещё более притягательной, чем у голограммы. У этого парня вообще есть недостатки?
– Ты не поверишь, но я не такой беспомощный, как кажется. У нас, цваргов, основные органы восприятия – резонаторы. – Он слегка наклонил голову к плечу, демонстрируя очень красивые рога.
«Ах да, знаменитая способность цваргов считывать эмоции из воздуха», – подумала про себя.
– Да, я слепой, но не калека, – тем временем продолжил де Бьён. – Каждое живое существо испускает бета-колебания, так что, ориентируясь на них, я вполне способен сказать, кто передо мной, и даже натренировался определять расстояние. Я прекрасно чувствую твои эмоции, Габи, и поверь, с восторгом ты переборщила. Это всего лишь букет цветов, они на Цварге стоят не более полукредита. Пойдём. – И он предложил локоть.
А-а-а, вот и недостатки. «С восторгом ты переборщила».
Характер, по-видимому, не сахар, потому жену искал в агентстве и среди иномирянок… Ладно, с Вейлором нельзя ссориться. Если власти Цварга случайно узнают, что наш брак фиктивный, то визу аннулируют, а меня депортируют за милую душу в тот же день. Оно мне надо? Правильно, не надо.
Я поумерила восторг – как-то сразу так получилось после его замечания – и уцепилась за предложенный локоть. В последнем движении Вейлора чувствовалась годами отточенная галантность, про такую обычно говорят «впитал с молоком матери». Мы двинулись сквозь толпу, и мне оставалось только изумляться, насколько легко слепой цварг ориентируется в пространстве. Если про гуманоидов он всё пояснил, то как Вейлор смог обойти зеркальную колонну, идеально по центру попасть в раздвижные двери и остановиться перед шикарным флаером представительского класса, осталось для меня загадкой.
Я предполагала, что мы воспользуемся городским шаттлом или такси, а потому на несколько секунд застыла, когда мужчина открыл дверь флаера и произнёс:
– Габи, что же ты стоишь? Садись, пожалуйста, из-за нас образуется пробка.
– Куда, сэр, мы летим? – вежливо уточнил водитель, стоило мне оказаться на заднем сиденье, обтянутом кожей цвета топлёного молока. – Госпожу де Бьён в отель?
– Персиваль, не ерунди! Разумеется, ко мне домой! – приказал муж. – И звукоизоляционную перегородку между нами подними, пожалуйста.
– Разумеется, сэр.
***
Вейлор де Бьён
Я сам не мог понять, откуда вдруг на меня напало такое раздражение. От Габриэллы пахло незамутнённым восторгом, и это, честно говоря, ставило в тупик хотя бы потому, что я не ожидал настолько бурных эмоций. А главное, чему она радовалась?
