В светлой просторной церкви нас встретили немногочисленные гости. Чета де Граве стояла недалеко от аналоя в качестве свидетелей, нарядные, улыбающиеся. Анна Андреевна в бордовом платье и шляпке выглядела миниатюрной рядом с грузным мужем в парадной форме.
Мы вместе с женихом вошли в церковь, перекрестившись перед входом. Аромат восковых свечей и кадила заполнили храм тяжёлым воздухом. Вдохнув полной грудью, порадовалась, что не стала затягивать корсет туго.
Протяжно запел хор, и я словно потерялась во времени: священник в праздничном облачении монотонно читал молитвы, я держала свечу, пытаясь разобрать его слова, часто крестилась и поглядывала на невозмутимое лицо графа, как будто для него это был обычное действо, а не венчание.
Молитвы, прикладывание к иконам, клятвы, обмен обручальными кольцами, выученные клятвы, данные друг другу, потом мы стояли на рушнике перед аналоем, поручители держали венцы над нашими склонёнными головами, неспешное хождение по кругу, держась за руки. Ладонь у Константина была сухая и тёплая, а вот моя непривычно холодная.
Долгая, напряжённая и одновременно трепетная церемония оказалась для меня нелёгкой. Я осознавала, что теперь нас разлучит только смерть, ведь это венчание, а не обычная регистрация в ЗАГСе.
Когда священник объявил, что жених может поцеловать невесту, я забыла как дышать. Наконец-то наши глаза встретились, и моё сердце пропустило удар. Граф наклонился, его тёплые губы ласково коснулись меня, но только на мгновение. Я даже не успела как следует почувствовать вкус его манящих губ, как целомудренный поцелуй прекратился.
Как во сне, я вышла из церкви, держа под локоть теперь уже мужа. Вот и всё, теперь я для всех графиня Зотова. Репутация Софьи восстановлена, можно выдохнуть и жить дальше.
Нас обсыпали рисом и лепестками цветов, пока мы шли до открытой кареты. Толпа зевак и нищих собралась у церкви. Граф достал кошель и кинул горсть монет побирающимся. Затем мы сели в экипаж и поехали домой. За нами ехало несколько карет с гостями. Прохожие кланялись и с любопытством разглядывали нас. Таким образом, мы неспешно прокатились по основным улицам Омска.
У порога в дом нас встретила Александра Антоновна, держа в руках настоящий каравай с солонкой на вершине, как и положено, раз у графа матушка давно умерла.
Праздничный обед проходил в саду и удался на славу, повара расстарались. Гости ели и пили вдоволь. Приглашённый квартет из военного оркестра играл весёлые мелодии, развлекая гостей. Вальс молодых мы с мужем танцевали на деревянном настиле, граф держал меня крепко, умело ведя в танце, что я даже не запнулась о какую-нибудь неровную доску.
“Горько!” гости кричало нечасто, но наши поцелуи ничем не отличались от того, который был в церкви: сухой, короткий и безэмоциональный, как штамп, который оставлял один и тот же оттиск на моих губах.
Я старалась улыбаться и уделять внимание каждому гостю, и под конец вечера абсолютно вымоталась морально и физически. Когда гости начали расходиться, я с облегчением вздохнула. Не думала, что мне будет так тяжело. Проводив последнего гостя, мы с графом направились каждый в свои покои. Сегодня я даже не навестила Машу перед сном. Александра Антоновна строго настрого запретила девочке находиться на празднике поздно вечером и увела её в детскую. Но ничего, завтра мы с ней будем готовиться к отъезду в Дивное.
