Мужчина был так увлечён, разглядывая картину, что не услышал, как я вошла. Он был худощавый, с длинным носом и острыми скулами. От светильника его волосы казались рыжими, как огонь. Одет мужчины был в белую рубашку с тонкими кружевами на вороте и манжетах, и в простую куртку, какую в доме Левенштайлей носили только дворовые слуги.
- Кто вы и что здесь делаете? – спросила я строго, решив, что вряд ли мужчина был вором.
Вор не стал бы забираться в полупустую комнату и перебирать незаконченные картины.
Мужчина вздрогнул от звука моего голоса и чуть не уронил светильник. Тот опасно качнулся, и масло зашипело. На всякий случай я отступила к порогу. Если придётся звать на помощь…
- Уф, вы меня напугали, нежная дама! – рыжий мужчина даже схватился за сердце, показывая, как испуган.
Так как в одной руке он держал светильник, а в другой – картину, жест не слишком удался. Подумав, мужчина поставил на пол светильник и прижал ладонь к сердцу, закатывая глаза. Картину он сунул, между прочим, под мышку. И это не понравилось мне так же, как и нелепая шутка.
- Будьте добры вернуть портрет моего мужа на место, - сказала я ещё строже. – Он ещё не дописан, и масло не высохло.
- Так вы – жена Кс… милорда Левенштайля? – живо спросил мужчина и схватил картину уже обеими руками и продолжая рассматривать портрет. – Это чудесно, миледи, что я, наконец, с вами познакомился, но меня, признаться, больше интересует имя художника.
От меня не укрылось, как он чуть не назвал герцога по имени, и это понравилось мне ещё меньше, чем глупые шутки.
- Мы с вами не знакомились, - напомнила я. – Вы не назвали своего имени, хотя я уже спрашивала, кто вы.
- А вы не назвали мне имя художника! - пылко произнёс мужчина. – Кто этот волшебник? Получилось очень красиво и похоже!
Даже если бы он был вором, я простила его в тот же миг. Нет ничего слаще для самолюбия художника, чем когда хвалят его работы.
- Вообще-то, это – набросок, - пояснила я небрежно, стараясь не показать, как обрадовала меня эта случайная похвала не понять от кого. – Я написала его, пока муж согласился позировать.
- Ксандр согласился позировать? – изумился рыжий мужчина и только потом посмотрел на меня внимательнее, чем на портрет. – И я не ослышался? Эту красоту сотворили вы?
- Что в этом странного? – ответила я ему. – Вы из тех, кто уверен, что женщины ни на что ни способны?
- Он из тех, кто вечно суют нос не в своё дело, - раздался за моей спиной голос того, кто был изображён на портрете. – Что вы оба здесь делаете? – Ксандр Левенштайль появился бесшумно, как хорошее привидение, и с обычным выражением лица – угрюмо-замкнутым и подозрительным.
Как будто решал – надо ли уже надавать всем по шее или можно немного обождать.
Но его появление испугало только меня, потому что рыжий мужчина только усмехнулся и любовно поставил портрет на прежнее место, прислонив к стене.
- Ну вот, пришел и всё испортил, - вздохнул незнакомец. – А мы так хорошо беседовали с твоей женой.
- Вообще-то, вас все потеряли, - заметил Ксандр, не глядя на меня. – Лучше бы спуститься.
- Думаешь, лучше? – засомневался рыжий мужчина.
- Зачем зря волновать людей? – ответил Ксандр вопросом на вопрос.
Я слушала их и не могла понять, что происходит. Кто этот человек, который говорит герцогу «ты»? Судя по всему, они и правда знакомы, но почему так странно общаются?
- Хорошо, не будем волновать людей, - со вздохом согласился незнакомец. – Тогда спущусь с чёрного хода и зайду с парадного, чтобы соблюсти приличия.
