А впрочем, мне сейчас не до этого.
Мне б сейчас что-нибудь съесть. И избежать брачной ночи с Рутландом…
Программа минимум, так сказать.
Этим и займемся! Думаю, кухня должна быть где-то неподалеку. Пора совершить на нее набег!
Крадучись, я прошла по коридору мимо большой гостиной, но так и замерла, кое-что заметив. Вернее, кое-кого…
На большом полосатом диване в полном одиночестве сидела девочка лет семи.
Вжавшись в самый уголок и подтянув к себе колени, она смотрела в окно, на занесенную снегом равнину.
Темно-синее платьице, длинные русые кудряшки и бездонные темно-синие глаза. Малышка выглядела такой грустной, такой потерянной… Интересно, что она делает здесь, в пустой комнате, куда слуги даже не удосужились принести свечи?
– Классный снег, – я намеренно употребила сленговое слово из своего мира и присела на краешек дивана. – Мокрый. Из такого в самый раз лепить снеговика.
Девочка взглянула на меня и снова отвернулась к окну.
– Один раз мы с подругой слепили во дворе принца всех снеговиков, – продолжила я, тоже глядя в окно. – Корону сделали из алюминиевой баночки из-под газировки, которую нашли в урне. Неподалеку кто-то ел конфеты и выбрасывал фантики – вышла отличная цепочка ему на шею. Светка не умеет делать плетенки из фантиков, а я могу. А скипетр сделали из большой ветки. Удачная такая ветка нашлась – длинная, без сучков, на конце маленькие веточки полукругом. Смяли пакетик из-под чипсов и вставили туда – сам Гендальф бы позавидовал!
Девочка, не реагируя на мои слова, все смотрела и смотрела в окно, за которым уже стемнело – свет от магических костров сюда не доходил.
– Бонна Зелиг не разрешает мне лепить снеговика. И играть с другими ребятами, – внезапно сказала она. – Говорит, я могу простудиться и заболеть. А мне нельзя болеть…
Голосок у нее был слабый-слабый, как шелест листьев на ветру.
– Если тепло одеться и надеть непромокаемые варежки, то почему бы, собственно, и нет? – весело проговорила я. – Бонна Зелиг просто не лепила снеговиков, вот и не знает, как это здорово и полезно для здоровья!
– Бонна Зелиг все знает, – вздохнула малышка. – Особенно то, что полезно для здоровья… Она же шаманка.
– Вряд ли лепка снеговика может так сильно повредить здоровью, – пожала плечами я и тут же осеклась.
В дверях стоял мой муж, эсквайр Теодор Рутланд. Взгляд его метал гром и молнии.
– Миледи Цицинателла, – задыхаясь от ярости, проговорил он. – Я кажется, предостерегал вас, чтобы вы ни на шаг не приближались к моей дочери?
– К дочери? – обалдела я.
Я даже еще к мысли о том, что у меня теперь есть муж не привыкла, а уж падчерица… У меня – падчерица?!
Я стала мачехой, о боже! Если судить по сказкам братьев Гримм, вряд ли девочка ждет от меня добра… Или в этом мире подобные сказочки не в ходу?
– Брианна, что ты здесь делаешь, притом совершенно одна? – эсквайр присел перед девочкой на корточки. – А где бонна Зелиг?
– Я здесь, милорд!
В моей гостиной появилось новое действующее лицо. Это была моложавая женщина лет сорока в скромном коричневом платье. В моем понятии, на шаманку она никак не тянула. Аккуратная, сдержанная, предупредительная. Очень располагающая к себе особа. Даже удивительно, что такая милая тетя запрещает ребенку зимние забавы.
Правда, взглядом она меня одарила отнюдь не милым… Хотя, может, мне просто показалось?
– Простите, пожалуйста, милорд Рутланд, я не доглядела, – покаянно взмолилась бонна. – Хотела принести Брианне бисквитов, а ее уже след простыл. Ваша девочка такая подвижная – настоящая непоседа!
