На все было наплевать, по сравнению с ней…
Но я ограничился ее рукой. Такой нежной маленькой ручкой с аккуратными розовыми ноготками, которая исчезла под моей ладонью. Дрожащая, холодная, точеная девичья ручка – хотелось крепко сжать ее своими руками, согревая и поднести к своим губам.
Ощутить гладкость фарфоровой кожи и представить, как эта волшебная рука ложится на…
Будоражащая картина, от которой меня кинуло в жар, быстро промелькнула в сознании и пропала, потому что Цицинателла вырвала руку, прошипев что-то язвительное и злобное.
В этой бессильной злобе она казалась еще очаровательнее.
С одной стороны, я понимал, что морить девушку голодом – идея не из лучших, но с другой – смотреть, как полыхают от негодования зеленые глаза моей новоиспеченной жены, доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие.
Нет, я, конечно, знаю, что доставило бы мне большее удовольствие, но до этого нужно было ждать несколько часов.
Под пристальным, завидующим и яростным взглядом Цицинателлы елось с необыкновенным аппетитом, тем более, нанятые мной специально для свадебного пира повара оказались весьма недурны.
Не то, что мой личный повар из Трентона, конечно, но все же.
Именно там, в моем любимом имении, я и собирался ее покормить, но не раньше. После дня воздержания Цицинателла оценит кухню Трентона по достоинству, готов поклясться.
И, может быть, хоть немного поймет то, что испытываю по отношению к ней я… Хотя, сомневаюсь, что она ПО-НАСТОЯЩЕМУ понимает последствия своего приворота и то, какие чувства я к ней испытываю.
То, как сильно мне хочется увидеть в ее глазах ответную страсть. Хотя бы тень того урагана, что я ощущаю к ней. Хотя бы легкий ветерок.
Но я ни на минуту не забываю, кто она.
Стараюсь не забывать, хотя порой, на мгновения, она кажется другой - такой ранимой и хрупкой, такой доверчивой и беззащитной... Совершенно незнакомой, как будо я ее впервые вижу.
Она заполучила надо мной слишком большую власть. И это нужно искоренить, выжечь.
Цицинателла Рутланд, в девичестве де ла Мередит - лживая, лицемерная, вероломная дрянь, которая пошла на обман, чтобы завладеть моими деньгами.
Тристан прав, тысячу раз прав. Старший брат не смог явиться на свадьбу, так как задерживался в своей дальней поездке, но, может, оно и к лучшему. Он не понимал, что я уже давно не мальчик и имею свою голову на плечах. Правда, сейчас я терял ее, впервые в жизни терял...
Но, если я решил, что эта женщина будет моей женой – то быть по тому.
Как бы опасна она не была.
Женой и матерью моего второго ребенка. Наследника. Трис мне все уши прожужжал, что такая, как Цици, будет отвратительной матерью. Я и сам это понимал… Но все-таки была какая-то небольшая надежда, что, когда я упомянул ребенка, на ее прекрасном лице появится хоть какой-то отклик настоящего чувства.
Разумеется, ничего подобного не произошло. В ее глазах промелькнул страх. Цицинателла не хотела детей, о чем ясно сказала мне ранее. Впрочем, я и не собирался оставлять ребенка ей. Если у нее вообще получится зачать.
Хотя я собирался сделать так, чтобы получилось. И приступить к этому намеревался уже этой ночью, причем постараться собирался как следует.
Этот болван, лорд Макинтош, просто не понимал, как близок он был к печальному финалу, когда высказал про право первой ночи.
Отдать Цицинателлу кому-то другому? Шут гороховый спятил, не иначе!
Багровая пелена застила мне глаза при одной этой мысли. Я бы оторвал ему голову, все равно в ней никаких хороших мыслей не водилось – потеря была бы невелика.
