— Я тебе предлагал добровольный, настоящий брак. Ты могла бы быть счастлива. Но ты выбрала путь жертвы.
Едва не задохнулась от услышанного.
— Жертвы?! Я просто не хотела связывать себя с человеком, который покупает людей! В частности меня! Считаешь, что я жертву из себя разыгрываю?
Он считает, что ради удобств, хорошей жизни, я вполне могла смириться и принять его предложение, зная при этом, что за меня заплатили.
— Все уже было сказано, Илона. Я не тебя покупал.
— Да-да, как хочешь это выставляй… Было заплачено, после ты потребовал товар, в последствии чего получил его.
— Ты для меня не товар! — прорычал мне в лицо Ветринский, чем вызвал россыпь мурашек на моей спине. — Хватит говорить о том, чего нет, Илона! По-хорошему тебя прошу — замолчи об этом! — взгляд остекленел, в нем видно последнее предупреждение мне.
Как же он себя защищает, будто это неправда. Но это правда. Потому и бесится. В глубине души он знает, насколько мерзко поступает со мной.
— Если не товар, то докажи это. Отпусти меня. Позволь мне жить своей жизнью, — умоляю его глазами, шевеля пальцами на его плечах.
Гнева вдруг не стало на его лице, руки на моей талии отчасти ослабели.
— Я не могу, — твердо. — Не проси меня больше об этом.
— Не можешь?.. Неужели ты так много выиграешь от брака со мной?
— Ты тоже выиграешь.
— Что?
Не надо мне ничего!
— Узнаешь после торжества, как я и обещал, — отпускает, но не отходит от меня. — Идем вниз. Позавтракаем. После займемся репетицией. Она будет быстрой. Буквально покажут где стоять, куда идти, ну и все вообщем-то.
— А платье?..
— Я скажу вернуть его.
***
Он уступил, и я уступила. Пошла с ним завтракать, но прежде удостоверилась, что мое платье в порядке и его вернули.
Завтрак был поистине праздничным. Накрыли как на свадьбу. Только на двух людей.
— Попробуй салаты, — просит меня «муж». — Такие же будут на банкете. Что-то не понравится — можно будет исключить. С Валентиной сможешь это обсудить.
Я уже два попробовала. Вкусно. Не думаю только, что у меня будет аппетит на банкете. Но сидеть на нем точно придется, притворяясь счастливой парой.
Покоя мне сейчас не давали собственные губы, они горели, и сердце — с ним творилось что-то невероятное. Стучало как ненормальное, но уже не от страха, а по какой-то другой причине.
И почему мне настолько обидно, что он меня использует?.. Но еще обиднее от того, что он смеет меня касаться.
— Не целуй меня без повода. Репетиций никаких не нужно, — произношу быстро и делаю глоток апельсинового сока.
— Тебе настолько неприятно?
На этот вопрос у меня есть два ответа. По физиологической части, как бы не было паршиво осознавать, я не чувствую отвращения, но когда вспоминаю, что именно он со мной делает и во что втянул, испытываю нечто посильнее неприязни. Все это внутри меня. Ненависть. Боль. Я не могу иначе воспринимать этого человека.
— Что ты имел в виду, когда говорил о настоящем браке? — игнорирую его вопрос и задаю свой.
— А что тебе не понятно?
— Я помню, что ты предлагал мне…
В кухню забегает Валентина, сообщает нам радостно что все готово к репетиции.
— Мы будем через двадцать минут, — сказал хозяин, и Валентина убегает. — Продолжай, Илона.
Что-то уже не хочется, но я все же продолжу.
— Изначально ты хотел всучить мне фиктивный брак под видом настоящего. Хотел, чтобы я вообще ничего не знала. Дальше, ничего не говоря, ты извлек бы из нашего брака выгоду. Ну а потом что?
