— П-почему это? — еще и возмущается.
— Мы сейчас с тобой должны отыграть наши роли на отлично. Уверен, ты со своей справишься, а у меня гораздо меньше опыта в таких делах. Давай… не будем только ничего друг перед другом изображать. Здесь никого нет!
Лицо отца вытянулось от удивления, словно он не понимает. Но пора бы уже понять.
— Я думал, что вы с Вадимом обо всем договорились.
О, ясненько. Мой дорогой отец думал, что мой «супруг» сам уже урегулировал мое поведение.
И откуда у меня только были мысли простить отца…
— С ним я договорилась. С тобой — нет. Никогда не договорюсь и не прощу. И когда я выйду из всего этого… мы больше не будем близкими людьми. Больше я не позволю себя ни во что втянуть, — выходит у меня ровным тоном, без лишних эмоций. — А теперь, — натянуто улыбаюсь, — пойдем. Я готова.
Отец застывает, глядя на меня как на сумасшедшую, багровеет: не то от ярости, не от того, что не может меня сейчас пристыдить, как он всегда это любил.
— Пойдем, — кивает отец. — Только прежде тебе стоит знать… Мария все-таки приехала. Я ее просил, но она… сама взяла и приехала следом за мной.
— Вот как… — с усмешкой. — Меня ты, значит, принудил к браку с незнакомым мужчиной, а свою невесту не можешь удержать дома… во всем ей потакаешь. Да ты маму как собаку на цепи держал! Она и слова против не имела сказать! Я помню, как ты зарядил ей по лицу за то, что она выехала из дома без спросу, чтобы встретить своего брата из аэропорта! — рычу я. — Я тебя об одном единственном попросила! А ты…
— Илона…
Отец было принялся оправдываться, но тут вдруг стук в дверь, в комнату заглядывает уже в нарядной униформе Валентина.
— Извините. Но уже пора. Все ждут. Музыканты начали.
— Спасибо, Валентина, — выдыхаю спокойно. — Мы уже идем.
***
Крепко вцепляюсь в руку отца, и мы следуем по светлой дорожке к месту церемонии.
По дороге отец пытается в своей манере извиниться, но я не слушаю, другим занята: украдкой рассматриваю гостей. Все нарядные, улыбаются. Так я себе все и представляла.
Мои глаза сами собой округляются, когда замечаю в первых рядах своих подруг. Карину, Варвару, Кристину… Они все оборачиваются, чтобы улыбнуться мне.
Я их не приглашала, так как это не настоящая свадьба. Кто их тогда пригласил? Рядом с ними вижу Нину, которая машет мне пальчиками. Дарины в этом крыле нет, как и Марии, но зато в правом крыле они есть. Дарина, конечно же, рядом с Марией, они как близкие подружки, а Елизавета в самом первом ряду, тоже оглядывается с мягкой улыбкой.
Наконец поднимаю взгляд на него, стоящего на том же месте, что и на репетиции, на такого внешне идеального, но подлого внутри. У меня перехватывает дыхание, учащается сердцебиение, ведь все это на самом деле уже происходит. Это уже не кошмары, не представления в моей голове. Это реальность. До сих пор я не принимала этого, даже подписи не настолько пугали меня. А вот это все… пугает.
— Я надеюсь, все это только твоя злость, дочь, — продолжает тихо говорить со мной отец.
— Хватит. Не сейчас, — не отрываю взгляда от «мужа».
Музыка все заглушает. Нас с отцом точно не слышно. Но я все равно не хочу ничего сейчас обсуждать.
Отец умолкает и, доведя меня до платформы с аркой, берет за руку и передает ее ему, моему уже действующему мужу. Хватит уже о нем в кавычках. Он реально муж.
Ветринский помогает мне подняться, и я встаю напротив него. Музыка становится тише.
