Она очень красива. И это не единственное ее достоинство. Сдержанный характер, скромность, умение слушать — все это мне подходит и прекрасно послужит поставленной цели. С выбором я определенно не ошибся и даже если в чем-то просчитался, если вдруг возникнет недопонимание, подстраховка в виде ее неподъемного долга быстро расставит все по своим местам.
Алиса оглядывается. Смотрит на меня большими выразительными глазами. Не могу удержаться, посылаю девчонке воздушный поцелуй. Это вовсе не игра на публику. Хочу вновь увидеть ее реакцию и незамедлительно получаю желаемое. Она краснеет, быстро отводит взгляд. Вот оно! Мои губы растягиваются в непроизвольной улыбке. Приветливо машу рукой ее подружке и медленно выезжаю со двора.
Устремляюсь домой в прекрасном расположении духа. Барабаню пальцами по рулю в такт ритмичной мелодии, доносящейся из автомогнитолы. Все складывается как нельзя лучше! Хорошо, что Юра настоял на своем. Заставил разбираться с арендатором лично. Иначе, до сих пор метался бы в поисках подходящей кандидатуры.
Пыльные дороги вечернего города забиты до отказа. С трудом продираюсь к дому в плотном потоке машин. Миную пост охраны. Оставляю седан на подземной парковке своей высотки и шагаю к лифту.
В кармане звонит телефон. Достаю его и, прежде чем ответить, мельком смотрю на экран. Это Эмма. Чего и следовало ожидать. Долго же она с мыслями собиралась! Широко улыбаюсь, предвкушая занимательную беседу.
— Снова здравствуй, сестренка, — принимаю вызов. — Соскучилась?
— Вот только не надо… — громко цокает в трубку. — Поздравляю, Тема, ты кретин!
— Неужели? И откуда взялся подобный вывод? — интересуюсь с наигранной невозмутимостью.
— Не ломай комедию! — злится Эмма. — Девушкой решил обзавестись? Серьезно? Ты правда думаешь, что родители ее одобрят?
— А ты все еще думаешь, что мне нужно их одобрение?
— Себе-то не ври. Нужно. Еще как! — уверенно парирует она. — Твоя самонадеянность меня всегда поражала, братик. Ты часть семьи. Всегда ею будешь. А значит должен соблюдать правила. И даже то, что ты открестился от своей доли в бизнесе отца, этого не изменит.
— О своей жизни я предпочитаю заботиться сам. И личной, и профессиональной.
— Твоей уверенности позавидовать можно. Только в таком случае назревает вопрос: если ты не боишься гнева отца, почему же скрываешь подружку? Почему еще нигде не просочилась информация о том, что завидный холостяк Артем Соболевский больше не свободен?
— Что ты хочешь, сестренка?
— Для своего свидания тебе следовало выбрать место понеприметнее!
— Так приятно, что ты обо мне беспокоишься. Но не напрягайся лишний раз. Не надо.
— Это было глупо. Очень глупо, — сочувственно выдыхает Эмма.
— Меньше всего меня заботит твоя оценка моих поступков.
— Хотел ее впечатлить? Угадала? Ну, судя по тому, что я видела, ее бы впечатлило и меньшее. Где ты нашел эту мышку? Вы совершенно не смотритесь вместе!
— Прикуси язык, — раздраженно произношу, понизив тон. Старательно изображаю задетые чувства, а сестренка все больше распаляется.
— Ты же знаешь, это не про меня. Я молчать не собираюсь. И все выложу папе. Посмотрим, как ты тогда запоешь!
Родители при каждом удобном случае убеждали нас в том, насколько важно для благополучия семьи подобрать «правильную партию». И нормы этой правильности, конечно же, устанавливали они. И если старший брат и сестра готовы с этим мириться, то я — нет.
