— Да. Город, в котором живет Древний.
— И мы направляемся туда?
— Именно. Не знаю как ты, а я страшно проголодался. Надо сказать слугам, чтобы принесли еды и побольше.
Демон отвернулся, собираясь позвать слуг с помощью специального колокольчика, но не успел.
— Кто ты такой, Мейнор? — тихо, но твердо спросила я. — Кто ты такой на самом деле?
МЕЙНОР (АЙШ`ИР МЕЙН-ОИР)
— Кто ты такой на самом деле?
Этот вопрос она задала так, словно… знала правду. Однако это было невозможно. Или… Даринэ ведь не успела бы рассказать. Да и Ник, стань ей все известно, вела бы себя по-другому. Следовательно, пока она лишь подозревала. Что ж, этого стоило ожидать.
Да, глупо было брать девушку в Пустошь. Но и оставить ее в Лагарте Мейнор не мог. Слишком опасно, слишком много врагов. И его, и ее.
Мужчина не спешил отвечать. Позвонил в колокольчик, дождался исполнительного слуги, который тут же склонился, приветствуя повелителя.
— Что прикажете? — спросил он на древнем языке.
— Еды и побольше. Мы с женой голодны.
Тот кивнул и тут же удалился.
А Николетта все это время терпеливо ждала. Вопроса не повторяла, но очевидно, отступать просто так не собиралась.
Мейнор сглупил, коснувшись ее. Совершил ошибку, выставив свои чувства напоказ. И конечно не для невестки он это делал. Для себя.
Мир вдруг перевернулся, рассыпался, растворился в тот момент, когда демон увидел ее, Ник, свою маленькую, хрупкую девочку. И пусть мысленно он неизменно называл ее девочкой, ребенком, стараясь таким образом загасить пламя, которое бушевало в груди, но Николетта не была ребенком. И не была копией своей матери.
Ариенн никогда не надевала традиционные одежды пустынников, всегда дистанцировалась от всех. И от него тоже. Воздвигала стены между ними. Наверное, она была права. Мейнор отчетливо понимал, что она чужая, что невеста другого и запрещал себе думать об Ариенн иначе. Вполне вероятно, подобная отстраненность и вызвала чувства, которые он принял за любовь.
Но Ник… выглядела своей в традиционном платье его народа. С глазами, в которых сверкал целый мир.
Она была его женой. Его! И Мейнор имел право. Касаться, смотреть… любить.
Имел и не имел одновременно.
Николетта тянулась к нему, отвечала. И демону не составило бы труда подтолкнуть ее в нужном направлении, совратить, взять. А потом рычать от ненависти и презрения в ее глазах. Потому что такого она не простила бы.
Он сам себя загнал в угол. Когда принял ее предложение, когда обманул и скрыл правду.
— Почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Мейнор, взглянув на жену.
«Красивая, не похожая ни на кого. Единственная. Моя».
В глубине темно-карих глаз застыл вопрос и страх. Словно она боялась услышать правду. Чувствовала, что та ей не понравится.
— А почему ты не отвечаешь?
— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — усмехнулся Мейнор, расслабляя узел шейного платка.
Давно следовало переодеться в привычную одежду. Но времени все не хватало. Как же ему надоели эту тугие рубашки, накрахмаленные воротнички и шарфы-удавки. Жутко хотелось свободы.
— Только когда ты что-то от меня скрываешь.
— Кто я на самом деле? Твой муж.
Ник издала тихий смешок.
— Это радует. Не хотелось бы явиться сюда в статусе твоей любовницы, — проговорила она, теребя колечко на пальце. — Вдруг мы женаты только в Лагарте, а здесь это ничего не значит.
— Ты моя жена, — с нажимом повторил он. — Вилес благословил нас. Этого более чем достаточно. Никто не посмеет ничего сказать против тебя и оспорить наш союз. Никто и никогда.
