«Если бы проблема была только в этом».
Но я сердцем чуяла, что все намного хуже.
Тогда-то мы и услышали страшное слово "прорыв".
Прорыв.
Это было кошмаром для каждого жителя нашего мира. Но лишь для меня и моей семьи это было нечто особенное. Смысл жизни, работа и то, ради чего мы существовали и столько тренировались.
Купол, каким бы мощным он ни был, все равно оставался уязвимым. Ведь монстры бездны не оставляли попыток уничтожить его, пробить защиту и пробраться в наш мир. И в тех местах, где купол истончался от постоянных ударов извне, возникали прорывы – трещины, пока небольшие, но уже пропускающие тьму.
Но это же Заморск! Дивный райский уголок с максимальной защитой. Да здесь даже сторожевых башен не было никогда.
Башен с разными уровнями защиты. И, самое главное, в них были светлые. Наши родичи, обученные сражаться с тьмой и ликвидировать прорывы.
А кто будет делать это здесь?
В этот момент колокол затих и над городом пронесся, усиленный магией, голос мэра.
– Жители и гости Заморска! Просьба немедленно вернуться в свои дома и активировать кристаллы. Повода для паники нет. У нас прорыв. Помощь уже близко.
Я на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, будто внутри все обрывается, и только потом взглянула на маму.
«Прорыв! Прорыв! Прорыв!»
Бледная, растерянная, она будто не понимала, что происходит.
– Мам.
Я подалась вперед, обнимая её за плечи и пытаясь привести в чувство.
– Мам, нам надо уходить.
Но она неожиданно заупрямилась.
– Айрин... он сказал прорыв?
Над нашими головами снова раздался голос мэра, повторяющего свое обращение.
– Да, поэтому нам надо вернуться, – настойчиво произнесла я.
– Но это невозможно. В Заморскe не бывает прорывов... Это чья-то шутка. Очень грубая шутка. Я непременно буду жаловаться.
– Хорошо, – покорно согласилась я, продолжая тянуть её назад. – Вот дома и напишем жалобу. Вместе.
– Да, конечно. Ты права.
Мэр в третий раз начал свое обращение.
Удивительно, по паники не было. Люди спешили по домам, прятались, закрывались на замки, активирую кристаллы, но истерики я не заметила. Либо они не понимали, чем грозит прорыв, либо слишком надеялись на скорую помощь.
А ведь до ближайшей сторожевой башни три сотни километров. Успеют ли они прибыть сюда до того, как трещина станет больше? Путь на пегасах займет час-полтора.
Мы продвигались к нашему дому. На улицах внезапно стало слишком многолюдно.
Я ни на секунду не отпускала мамину руку, боясь потерять её в толпе, и шла вперед, утягивая за собой.
Вот и наш дом появился на горизонте. Уютный трехэтажный особняк с небольшим садиком и тяжелыми железными воротами.
Мы быстро вошли во двор и тут же натолкнулись на взволнованного управляющего.
– Слава богам, вы вернулись, – облегченно произнес господин Турк.
– Что слышно? – быстро спросила я, спеша за ним по мощенной плиткой дорожке, мимо высоких кустов роз и небольших кустарников.
– Говорят, прорыв. У нас никогда не было прорывов.
– Я же говорю: злой розыгрыш, – вмешалась мама.
– Боюсь, что все немного серьезнее, леди Есения, – покачал головой управляющий.
– За помощью уже послали? – снова спросила я, на ходу развязывая узел шляпки.
Сердце в груди стучало, а внутри все натянулось стрелой от странного предвкушения.
– Да, но ближайшая башня в пяти часах езды.
– На пегасах успеют за час или два, – заметила я.
– О боги, – ахнула мама, застыв на ступеньках, – так это правда?
