К сожалению, таковым его полагали и некоторые служители церкви, но Эдвард этому совершенно не придавал значения.
И уж ни в коем случае он не обратил бы внимания на кого-то из сестер Меррисон, если бы над ними не смеялся весь высший свет. Эдвард вообще полагал себя человеком не слишком наблюдательным и старался не упускать деталей, лишь когда дело касалось женщин. Моника, его давняя знакомая, очаровательная вдова, вместе с лордом Бисмайром и лордом Остлером составлявшая самый близкий круг друзей Эдварда, замечала все – она первой и заговорила о Меррисонах. И правда, было над чем посмеяться. Сестры появлялись на балах в одних и тех же платьях, были запуганы донельзя и не поднимали глаз. Кроме самой младшей, кажется, Кристианы, с тоской наблюдавшей издалека за веселыми друзьями лорда Картрайта.
Почему эта девчонка привязалась к нему, а не к другому джентльмену (весельчаков в Лондоне хватало), Эдвард не знал. После того как Моника открыла ему глаза на происходящее, он часто ловил на себе взгляд мисс Меррисон, тоскливый какой-то и слегка вопросительный. Лорд Картрайт старался не замечать этого интереса. То, что дурочка им увлеклась, неудивительно. Вот почему ее отец не пресек блажь дочери – этого Эдвард не понимал. Может, лорд Меррисон просто ни о чем не ведал.
– Она не уходит, – заметил Дельберт.
– Повторюсь, пусть это волнует ее родственников.
– Лорд Меррисон тебе все потроха промоет, если заметит.
– Меня не волнуют досужие сплетни, ты же знаешь.
– А меня волнуют, и я некоторое время назад ходил на разведку.
Эдвард, которого раздражала настойчивость друга, осведомился весьма сварливо:
– Прошу прощения, что ты делал?
– Я подошел к гнезду Меррисонов (если ты заметил, они всегда сидят кучкой) и пригласил на танец одну из сестер. Кажется, она средняя, но ручаться не буду. Естественно, мне отказали в грубой форме. – Дельберт усмехнулся. – И все же я их разглядел. Не так уродливы, как можно было бы подумать. Но одеты просто убого.
– У них же хватает денег, – Эдвард невольно заинтересовался разговором.
– Да, но лорд Меррисон – известный скупердяй. Пожалуй, попрошу сегодня графа де Грандидье, пусть представит меня Меррисону, тогда у него не будет формальных причин отказать мне в танце с одной из его дочек.
– Возьми вон ту, – Эдвард едва заметно кивнул в сторону кадки, за которой притаилась подглядывавшая девушка. – Может, она не на меня, а на тебя так призывно смотрит.
– Если графиня Флиндерс оказалась столь страстной особой, ты предполагаешь, что сестры Меррисон в постели и вовсе должны быть огненными? – задумчиво промолвил Дельберт. – Твоя теория не лишена смысла.
– Это не моя, а твоя теория, ты ее сам только что придумал. Ты хочешь танцевать с девчонкой Меррисон, а не я.
– А почему бы и нет?
– Что – почему бы и нет?
– Пригласи ее на танец.
Эдвард невольно обернулся, но Кристианы Меррисон у него за спиной уже не было – ушла, видимо осознав несбыточность своих надежд. Лорд Картрайт пожал плечами.
– Зачем? Она очевидно скучна.
– Смеху ради. Такая тоска в последнее время, – пожаловался Дельберт и повернулся к зеркалу, чтобы удостовериться: и костюм, и парик сидят безупречно. Эдвард машинально проследил за его взглядом. В зеркале отражался все тот же бал, пары кружились, женщины обмахивались веерами. – Одни и те же люди, одни и те же разговоры. А танец с неприступной богомолкой хотя бы рассмешит и тебя, и меня. Это вызов, дорогой Картрайт, и я намерен его принять.
