Жених и невеста. Отвергнутый дар - страница 41
– Что это за странный диагноз, Валентина Николаевна? Слышала о таком раньше, но…
Валерий Анатольевич внезапно подался вперед, пальцы сжались в кулак. Все удивленно посмотрели на него, он-то что может сказать?
– Я знаю, что это! Слышал… Это…
Собравшаяся было отвечать медсестра озадаченно пожала плечами и решила дать физику высказаться. Он же, сказав первые слова, внезапно потерял остальные, растерянно посмотрел на коллег. Завуч улыбнулась и подбодрила.
– Да вы успокойтесь, Валерий, и скажите нам, что слышали. Итак?
Физик кивнул, шумно вздохнул, сцепил перед собой пальцы и по примеру завуча стукнул по столу. Ему очень хотелось реабилитироваться. И было очень, очень обидно.
– Это ерунда полная, от армии косить, вот. Голова там кружится, сердце, задышки всякие. Вроде больной, а как выйдет с обследования – здоровый. И гуляй, пусть дураки служат. Ну, так они говорят. Эх… И этот…
– Стоп, стоп, остановитесь на секунду, – завуч даже слегка растерялась от такой внезапной вспышки, – ну армия здесь при чем? Ему шестнадцать всего лишь, рано думать об этом, тем более «косить». Не та семья.
Послышался негромкий голос медсестры, о которой все в этот момент забыли.
– Не армия, Светлана Васильевна. Но, кажется, я поняла.
– Что же?
– Валерий Анатольевич прав, те ребята, кто, скажем так, не горит желанием исполнять долг перед Родиной, начинают симулировать всякое. Кто-то, не особо умный, изображает психическое отклонение, например.
– Валентина Николаевна, мы в курсе этих историй. При чем тут Рифф и его загадочное поведение? От контрольной решил «откосить»? Прямо в классе, в последний момент? – завуч, не сдержавшись, поморщилась от употребления жаргонного слова.
Софья Андреевна кивнула.
– Нелогично, совсем. Хотел бы не писать отчего-то – дома бы остался, врача вызвал, как в итоге и произошло, – она показала на дверь, – так что бесспорно одно – что-то действительно у них случилось, настолько серьезное, что они пошли на крайность. Подождите!
Она подняла руку, останавливая возражения.
– У него не было причины отказываться. Понимаете? Я знаю это точно. Рифф достаточно владел материалом, чтобы получить твердую четверку, тем более, что его ангел-хранитель рядом. Анисимова бы его вытянула, помогла бы, дала списать. Она уже приготовилась, я не слепая и все их уловки насквозь вижу. Листок выдернула, под локоть кинула.
Завуч приподняла бровь, и посмотрела на Софью Андреевну. Преподаватель математики взгляд не опустила, приподняла в ответ подбородок. Неявный, но отчетливый вызов. Анисимова – ее любимица.
– И вы бы допустили это?
Математика выдержала паузу. Негромкий ответ.
– Возможно.
Это короткое слово прикрыло собой то, что Софья Андреевна в последний момент решила не говорить. Листок под локтем, быстрая перебранка шепотом – и Рифф качает головой, отказавшись от помощи. Он даже не попытался начать писать. Сразу – жалоба на самочувствие и все последующее. Вот верное слово – демонстрация. Это была демонстрация. Чего? Кому? Зачем? И это было для Анисимовой таким же сюрпризом, как и для нее. Все же дальнейшее – ее импровизация. Помочь, прикрыть. Впрочем, выносить эти вопросы на обсуждение, пожалуй, не стоит. Не время, не место.
Завуч несколько мгновений смотрела на нее, взвешивая и оценивая. Их незримое противостояние началось практически с первого дня пребывания Софьи Андреевны в школе. Сторонница новых методов преподавания, она пришлась несколько не ко двору. Бывшая гимназия, старинное здание в историческом Центре, многолетняя репутация одного из лучших заведений города. Множество учеников – детей уважаемых родителей при должностях и постах. И, разумеется, учителя. Сообщество, которое так и хочется назвать «элитным». Новое там воспринимали настороженно. Революции не любили, предпочитая неторопливую эволюцию. И вот, подумать только, «возможно»! Завуч, однако, решила не обострять. Было интересно услышать выводы. И потому…