Я присела в глубокое темно-синее кресло и приготовилась слушать.
— Сейчас Кристоф находится практически все время во сне. Я пою его эликсиром, чтобы он не чувствовал боли. Кормлю специальными питательными смесями через трубку. Как только он приходит в себя, то начинает страдать. Мне, как любящему родителю, тяжело смотреть на это, — печально начал он рассказывать о моем пациенте.
— Но что с ним произошло? Я даже представить не могу себе ситуацию, при которой человек мог бы получить такие раны.
Мужчина, сидящий по ту сторону стола, на секунду замер, потом откашлялся и заговорил:
— Мы с ним проводили эксперимент. В какой-то момент он вышел из-под контроля. Одна из лабораторий была полностью уничтожена, в этот момент в ней находился только Кристоф. Он и пострадал. Стекла оставили на его коже глубокие раны, а все остальное — последствие взрыва! — объяснил профессор, но у меня все равно оставалось очень много вопросов.
— Как же он вообще после этого выжил? — ахнула я.
— Здесь помогла моя новая разработка, эликсир жизни, который мгновенно стянул все раны, но на большее его не хватает, — объяснил он первую загвоздку.
— Почему к нему до сих пор не приехал лекарь? Ведь с его ранами никто не работал, а значит, вы потеряли много времени.
— Вы же понимаете, что я не могу пригласить в дом кого попало! Знаете, насколько ценная информация хранится в этих стенах?
— Настолько ценная, что она может стоить жизни и здоровья вашего сына? — возмутилась я. — И с чего вы взяли, что я тот человек, который не узнает всех ваших секретов и не продаст их первому встречному?
У меня просто не хватало слов, чтобы выразить возмущение таким отношением к собственному ребенку. Этому гениальному человеку были важны открытия, сделанные им, но не здоровье сына, который мучился от невыносимой боли, пока он искал нужного человека.
— Я понимаю, — абсолютно спокойно ответил мужчина, будто его и не касались мои гневные вопросы, — вы считаете меня настоящим чудовищем, которое ради своих экспериментов чуть не погубил сына, да к тому же столько ждал, чтобы обеспечить его необходимой помощью. Но, поверьте, Кристоф меня поддержал бы. Для него эти эксперименты так же важны, как и для меня! А чтобы приступать к его лечению, мне нужен был хороший специалист. Лекарь только залечит раны, но ничего не сможет исправить. Вы-то должны понимать, что проще работать вот с такими, еще довольно свежими рубцами, чем с теми, что затянулись.
И здесь он оказался прав. Как ни печально это признавать, но переделывать чужую работу всегда очень тяжело.
— Но с чего вы взяли, что я удовлетворяю всем вашим требованиям? — мне только и оставалось, что признать поражение.
— Вас очень рекомендовал ректор, да и я не поленился, навел о вас справки!
Я почувствовала себя неуютно. Мой работодатель знал обо мне куда больше, чем я о нем. Стало очень интересно, докуда простирались его знания. Знает ли он, куда нужно надавить? Судя по тому, сколько он готов платить, все же знает.
Проходя мимо комнаты Кристофа, я заметила, что дверь приоткрыта. Заглянула внутрь. Около кровати больного стояла служанка с подносом. Она явно намеревалась покормить парня, но не знала, как это сделать. Ее поза говорила о растерянности.
Несмотря на то, что к лечению я не приступила, но все равно уже чувствовала ответственность за пациента. Осторожно постучалась, чтобы не напугать девушку, но она резко развернулась и чуть не выронила все из рук.
