– Я уже было подумал, что вы обладаете хоть какой-то выдержкой, но я явно ошибся в своих убеждениях, – уже с нескрываемой досадой произнес доктор.
– Что? Выдержкой? – вскипела я и продолжила:
– Вы ненормальный! Какой такой выдержкой я должна обладать! Когда я не понимаю, где нахожусь и с кем нахожусь!
– Я понял. Хорошо, – ответил доктор. И совершенно игнорируя происходящее, продолжил свой путь.
– Вы куда? – с огромным недоумением произнесла я.
– За водой, – ответил он.
– За водой? Вы что оставите меня здесь? Одну?! – пыхтела я.
– Ну вы же хотели идти куда глаза глядят! – иронизировал он.
– Ах, вы негодяй! То есть объяснять, вы мне ничего не собираетесь? Уже догоняя доктора, спросила я.
Он остановился, повернулся ко мне лицом и абсолютно серьезным тоном заявил:
– Попрошу без оскорблений! Это ясно?
Стыд, волна негодования, чувство вины сейчас обрушились на меня. Действительно, оскорблять не стоило. Это неприятно.
– Простите, – выдавила я из себя.
– Извинения приняты. Идите вслед в след за мной, вправо-влево топь.
Я шла, как мышка, ступая вслед в след, как и было сказано. Мужчина шел уверенно впереди, его походка определенно говорила о том, что он злится. Но Велесов молчал. Я тоже не стремилась к разговору. Вскоре я уже отчетливо слышала шум воды, протяжное лягушачье кваканье, шелест камышей.
Через мгновение мой фонарик поймал отблеск волн быстрой полноводной реки. Речная гладь была неспокойна, волны то и дело накатывали друг на друга, то разгоняя, то снова соединяя блестящие искорки. Но мне было спокойно, я любовалась этим зрелищем. Велесов расстегнул карман куртки и достал из него небольшой сосуд, чем-то напоминающий армейскую фляжку, у отца такая была, осталась как трофей после армейской службы. Затем подошел ближе к кромке воды и окунул сосуд в реку. Вода быстро заполнила фляжку. Он поднял её, закрутил крышку и сказал:
– Саша, вы вправе требовать объяснений! И да, я виноват в том, что теперь мы здесь застряли. Но сейчас у нас не так много вариантов. Нам нужно продолжать путь. Можете освежиться возле воды, и двинемся дальше.
– Варианты? Хорошо, что вы в целом признаете свою вину, это уже радует, – пробухтела я.
– Ну, хоть чем-то я вас порадовал! – заключил он.
Я двинулась к воде, нагнулась, зачерпнула ладонью несколько капель и умыла себя. Вода была прохладная, но не ледяная. Лицо обдало холодом, разум очистился, стало легче дышать. Я зачерпнула снова, чтобы попить, так как после пробежек по городу и пеших прогулок по лесам в горле изрядно пересохло.
Вдруг я услышала шорох и шипение:
– Сэлашшшшш сишас улдасссссс….
Что это черт возьми! Я быстро повернулась к доктору, он стоял ко мне спиной, а перед ним вытанцовывала, та сама змея, которую мы видели по дороге сюда. Доктор немного наклонил голову и прошипел:
– Сэлашш сашис патшэ сатур Таниш….
Он что со змеями разговаривает? Я сидела, не шевелясь, но происходящее меня пугало, поэтому я пыталась понять в чем же дело.
Змея остановилась, будто решила присмотреться и продолжила:
– Ишшш… сиршэ… иршэм..
Вдруг, мне показалось, что я разобрала часть фразы:
– Пришла помочь….
В смысле пришла помочь? Что опять происходит?
Велесов ответил:
– Рэхшэш..
Походу поблагодарил, или мне показалось.
Но змея не унималась и продолжила:
– Ишш сишшшу ушшш исе…
В моей голове отчётливо прозвучало: Я чувствую её запах.
Запах? Конечно, ты чувствуешь мой запах, я же бежала, ходила-бродила! И, естественно, не благоухаю!
