– Я за тебя тоже боюсь, – решительно заявила Настасья. – Ты такая экспрессивная. Можешь не выдержать общения с Федей.
– Это пусть он боится! – крикнула Люся и погрозила в сторону ванной кулаком. – Нет, я поражаюсь твоему долготерпению. – Она пристально поглядела на подругу. – У тебя явно занижена самооценка. Ты себя не уважаешь до такой степени, что готова простить мужчину, который над тобой надругался самым бесчеловечным способом.
– У нас была замечательная ночь, – покраснела Настасья. – Я помню, как…
– Вот-вот, – оборвала ее подруга, – ты помнишь, а он уже все забыл. И между прочим, женился на другой, о чем, похоже, мало сожалеет. Да я на его месте волосы себе рвала бы от отчаяния.
– Может, он и рвет, – прислушалась к звукам в ванной Настя, – только без свидетелей.
– Ага, – мрачно кивнула ей Люся, – рвет. Как же! Тащится и смеется над нами! Я бы ему такую ванну, да я бы ему…
– Девочки! – внезапно раздался голос Смолкина, и показалась его голова. – Еще бы пивка с воблой!
– Я сбегаю, – тут же предложила Настя.
– Сиди, тряпка, – прошипела Люська и поднялась, попыхивая сигаретой. – Обойдешься! – заявила она и выпихнула голову Смолкина за дверь.
– Ну, что ты в самом деле, – попыталась возмутиться Настя, – человек с похмелья, а пиво всегда спасает. И для здоровья полезно.
– Для здоровья полезны медицинские работники, – усмехнулась Люся и обратилась к Федору: – Ты как себя чувствуешь, муженек?
– Отвратительно! – буркнул тот из ванной, куда вернулся без настроения.
– Отлично, – потерла ладони Люська. – Сейчас мы тебе поможем!
Она подошла к телефону и вызвала знакомую медсестру Тосю. В белом халате, высоком колпаке и с антигриппозной повязкой на лице Смолкин вряд ли мог узнать свою бывшую пассию Тоську, которую бросил после двух свиданий. Чем уж она ему не понравилась, неизвестно. Возможно, огромной комплекцией, сильными руками и мощной грудью. Но поначалу Смолкина это привлекло. По всей видимости, он опрометчиво решил разнообразить список своих жертв и подал медицинской сестре надежду. Сегодня у нее появилась прекрасная возможность отыграться на обидчике, чем она не преминула воспользоваться.
– Это что?! – изумился, глядя на медсестру, вышедший из ванной в одном полотенце Федор.
Ожидающий его сугроб зашевелился, и на Смолкина уставились два полных ненависти, косоватых серых глаза, не предвещающих ничего хорошего.
– Это, Пухлик, – ласково ответила ему Селиванова, – наша забота о твоем здоровье. Не можем же мы бросить тебя на произвол судьбы!
– Бросьте меня, бросьте! – Федор попятился, отмахиваясь от медсестры, как от привидения.
Та демонстративно подошла к столу, на котором стоял ее медицинский чемоданчик, открыла его и достала одноразовый шприц. Покопалась еще, отыскивая самую длинную иглу и пузырек с лекарством. Смолкин, придерживая полотенце, продолжал пятиться в сторону Белкиной, инстинктивно чувствуя, что лишь ее сердечко дрогнет при его мучениях.
– Ща станет как новенький! – пробасила Тоська и надвинулась на Смолкина бесконечной неизбежностью. – Его немного расслабит, зато организм очистится. Не вихляйся, – посоветовала она, прижимая Федора к стене и срывая с него полотенце, затем стремительно ударила его по затылку. Смолкин от резкой боли согнулся в три погибели и получил укол в зад. – Все тип-топ, – усмехнулась Тоська, распрямляя взвывшего Смолкина, который, теряя сознание от ужаса, успел зацепить с пола коврик и прикрыться им.
