Я бросила отчаянный взгляд на Дениса, но тот стоял в стороне и болтал с каким-то парнем. Дорогой, я почти сексом тут занимаюсь прямо на корте! Спаси же меня от этого сексуального маньяка! А иначе я на него нападу!
Городецкий успел вернуть себе невозмутимость, отпуская меня, шепнул:
— Ну как тебе большой теннис, Аленка?
Он отошёл, а я уставилась на него. Невозмутимый стоит, насмешливо крутит ракетку. А я никак не отдышусь, щеки горят, возбуждение несётся по телу волнами. Не соображаю ничего. Мне бы холодный душ, чтобы освежиться, а ещё лучше кровать, а в ней… нет, не дождётся! Я даже представлять этого не буду, пусть идёт куда подальше и свою красивую задницу заберёт.
Положение спас Денис, подойдя-таки к нам. Соизволил!
— Ну как тебе Аленка? - задал вопрос. Городецкий кинул быстрый взгляд, дёрнув бровью.
— Потенциал на лицо, надо больше заниматься, и большой теннис будет ее.
И снова я все перевернула в пошлом смысле. Нет, он же это и имел в виду?
- Может, вы тут вдвоём поиграете, раз вам так нравится?
Мои глаза расширились до неприличия, не знаю, как я в ужасе не крикнула протяжное: неееееееет!
Но я не крикнула, а профессор ответил:
— Почему бы и нет, да, Аленка? - и подмигнул мне. Спокойно, Кулагина, не бей его ракетой по голове, хотя тебя почти наверняка оправдают.
— А ты куда собрался? - задала вопрос Денису. Он пожал плечами.
— Посижу в кафе вон в том домике, там на втором этаже веранда с выходом на крышу.
А сброситься с неё можно?
— Иди, Дэн, - кивнул папенька, и тот умчал быстрее ветра.
— Он с детства теннис терпеть не может, - пояснил вдруг Пал Сергеич, - может, потому что я хотел ему своей судьбы, которой у меня не случилось. Навязывал, заставлял.
В эту минуту с Городецкого словно слетела маска, и он предстал передо мной отцом взрослого сына, который хоть и фигово, но пытается заботиться о своём отпрыске.
Такого Пал Сергеича я еще не знала.
Я вообще его как отца не знала. От Дениса мало что можно было услышать об их отношениях, да и какие отношения, когда отец целыми днями пропадает. И обида у Денина на лицо, тут к гадалке не ходи, комплекс какой-нибудь психологический. У меня в Минске подружка есть, психологиня Юля, вот она бы могла сказать точно. Может, обратиться к ней? Заодно меня от навязчивых идей избавит… Нет, такое я не смогу поведать никому.
— Ну что, Аленка, - вернул меня из мыслей Гродецкий, весело подмигнув и крутанув в руке ракетку, - попробуем поиграть?
- Давайте, - обреченно вздохнула я.
— Что-то не очень ты похожа на фанатку большого тенниса.
— Я предпочитаю смотреть.
— Я так и понял, - хмыкнул он, а я покраснела.
Это он сейчас намекает на тот факт, что я выследила его измену и подглядывала, как он сексом занимается? Или я просто схожу с ума?
Но надо сказать, остаток времени прошел спокойно. То есть спокойно в моральном плане, потому что в физическом я оказалась выжата, как лимон. Пал Сергеич, по ходу, во всем любит добиваться совершенства, ибо спуску мне не давал, и я носилась по корту, как электровеник. И тоже кричала, как спортсменки, только в моих криках воплотились все известные проклятья, которые я посылала на голову несносного профессора.
В общем, когда наше время закончилось, я растянулась прямо на корте в форме звезды и закрыла глаза, тяжело дыша. Так и лежала, пока не услышала над собой:
— Впечатляет.
— Сознайтесь, профессор, - сказала, не открывая глаз, - вы хотели сделать из меня отбивную?
