С того злополучного обеда началось время моего мучения. Новый год, который я встречала с Денисом и его матерью у них дома, провела, как на иголках, то и дело ожидая какой-нибудь реплики от Любови Дмитриевны. Или пронзительного звонка телефона, по которому Павел Сергеевич решит рассказать правду о будущей снохе.
Но ничего такого не произошло. Новый год, первое января, второе, третье... И я немного успокоилась. Может, пронесет?
Звонок в дверь раздался в половине девятого вечера третьего января. Денис? Больше просто некому. Но на пороге стоял Городецкий. Увидев его в глазок, я застыла, а потом медленно сползла в сторону. Если не открою, он же уйдет? Решит, что никого нет, и...
— Кулагина, открывайте, - услышала с той стороны двери и вздохнула.
Так, ладно, я долго шла к цели и не буду пасовать перед этим... Перед отцом моего будущего мужа!
Решительно распахнув дверь, улыбнулась:
— Павел Сергеевич, какая неожиданность
— Надеюсь, приятная, Кулагина? - окинув меня взглядом, спросил Городецкий. Я выглядела очень даже прилично, домашние брюки и футболка.
— Конечно, я всегда рада видеть родителей Дениса. Проходите, вы по какому вопросу? - спросила без перехода, пропуская Городецкого в квартиру.
Выглядел он так, что хоть прямо сейчас отправляй на фотосессию для журнала. Сняв пальто, сунул его мне в руки, а я отвернувшись, втянула носом запах вкусной туалетной воды. Безупречный мужчина с безупречным вкусом и запахом, блин. Откуда он такой взялся на мою голову?
Пристроив пальто на вешалку, обернулась, тут же уткнувшись носом в грудь этого великолепного. Вот же! Запах туалетной воды ворвался в мое личное пространство, перемешавшись вместе с другим запахом, его тела. Одуряющая смесь. Я медленно подняла глаза, а Городецкий заметил, делая шаг назад:
— Вы всегда такая рассеянная, Кулагина?
Только в вашем присутствии, профессор, хотелось сказать мне, но вместо этого я указала ему рукой на комнату, и, только зайдя внутрь, подумала, а с чего сюда-то? Почему не в кухню, чай там, все дела? Тут у меня только диван да письменный стол. Он же не решит, что это намек? Диван, слава богу, собранный. И то неплохо.
— Присаживайтесь, Павел Сергеевич, - сказала ему, он примостился на край дивана, я, помыкавшись, встала у стола, прислонившись к нему пятой точкой. - Так что привело вас ко мне?
— А то вы не знаете, Кулагина, - усмехнулся Городецкий, рассматривая меня, я похлопала глазками. Вот сейчас надо врать, как не в себя, при этом безупречно и искренне.
— Если вы о том недоразумении на пересдаче... Вы меня неправильно поняли.
— Неужели? - язвительностью его голоса можно было наполнить целое море, не меньше. - Когда именно я вас неправильно понял? Когда вы расспрашивали меня о браке, а потом демонстрировали свою грудь? Или когда предлагали обращаться к вам с любой просьбой, которая придет мне в голову?
Говоря это, Павел Сергеевич поднялся и приблизился. Замер в двадцати сантиметрах от меня, этой самой близостью почти парализовав. И как это я в кабинете так смело перед ним свои прелести демонстрировала? Правда, тогда я не знала, что он отец моего будущего мужа...
— Я имела в виду разбор каталогов, - ответственно заявила ему, - и грудь не демонстрировала, это вы сами... туда смотрели.
Господи, Кулагина, что ты несешь! Он сейчас тебя просто проглотит, как серый волк несчастную шапочку. Это называется безупречное враньё?! Двойка, Алена, тебе.
