– А почему это всех должно тошнить? – вопросом на вопрос ответила врач. – Не тошнит, и Слава Богу.
Я испугалась, потом обрадовалась, потом опять испугалась и в этом полном смятения состоянии со стопкой направлений на анализы вернулась домой. Женьки еще не было – он после института обычно мотался по рынкам, следя за сбытом наших шмоток и налаживая новые контакты в этой «рыночной» экономике. Я терпеливо ждала, одновременно пытаясь найти у себя хоть один признак беременности, кроме отсутствия месячных. Признаков не было. Машку мучил токсикоз до сих пор, еще она периодически грохалась в обморок, и вообще ей свет белый был не мил.
Я же беременна оказывается была еще с Нового года и при этом бодро его отпраздновала в Китайской столице, прилетела обратно на Родину, сдала успешно (несмотря на полное отсутствие предварительной подготовки) зимнюю сессию и снова собиралась на каникулы лететь с мужем в полюбившуюся страну, столь славно и в больших количествах шьющую одежку. Надо сказать, шмотки разлетались быстро, причем часть из них продавалась по знакомым еще до попадания на рынок. Женька поставил себе цель купить нам квартиру и поэтому сбавлять темпы не собирался. В нем явно проснулся талант коммерсанта. Я с ним ездила за компанию, да и килограммов веса на двоих было положено больше.
К приходу Жени я уже твердо решила с ним лететь, несмотря ни на какое свое положение, так как признаки этого самого положения так и не давали о себе знать. Это были мои планы, которые рухнули менее чем через час.
Женька поужинал, и я потащила его к нам в комнату – делиться новостями. Меня обняли, поцеловали много-много раз, и … велели ну теперь уж, наконец, сидеть дома! Я не хотела сидеть дома! Но Женька проявил твердость – мне надо беречь здоровье, хорошо питаться и писать диплом. Про диплом было верно подмечено – его сдача надвигалась неумолимо, теперь у меня, правда, будет козырь – беременность, которая станет заметна к моменту защиты. А беременных у нас в институте побаивались и старались сильно их на экзаменах не мучить. Это было уже не раз проверено на залетавших в предыдущие годы однокурсницах.
* * *
Этот Новый год отмечали в ЖЭКе. Мужики собрались, тетки. Сели хорошо так отметили. Я много не пью, но в ЖЭКе обязательно надо. Иначе, вроде как, не свой. Палыч, как всегда, узюзюкался и ушел в запой. У кого если чего ломалось по нашей части после праздников, то я ходил один. Зато перепадало мне и бутылок и денег. Я старательно тыкал, иногда все сразу и чинил. Иногда не сразу, иногда вырубало другие квартиры зараз. Но так ничего. Все рады были, что я трезвый. Это ж редкость, когда из ЖЭКа и трезвый. То есть даже и не починил, а уже радость, что трезвый пришел.
«… совершено убийство. Несмотря на то, что нападение было осуществлено днем, свидетелей преступления нет. Убитый является студентом одного из московских вузов. Милиция пытается выяснить мотивы…» (Газета «Вечерние новости», 25 февраля, 1991 г.)
Время летело быстро, несмотря на то, что меня теперь пестовали, холили и лелеяли и, несмотря на отличное самочувствие, держали под домашним арестом. Условно, конечно, под домашним – меня выпускали в институт (Женька, правда, пытался меня туда каждый раз провожать и встречать, это осложнялось тем, что он работал, и у меня была возможность посидеть иногда с подругами в кафе), меня выгуливали в парке. Женя мотался в Китай, к которому вскоре прибавилась Польша, работал, пытался как-то писать диплом, а я тухла дома в полном безделье.
