По большому счету, Олю и норковыми шубами привлечь было сложно. Она зарабатывала, конечно, несравнимо меньше, чем Олег, но купить себе шубу вполне могла. Да и мода на натуральный мех упорно сходила на нет. Как она очутилась на Рублевке? В компании крашенных блондинок с надутыми губами, наращенными волосами, тощими фигурами, на шпильках и с сумками за несколько тысяч долларов? Видимо, она там очутилась благодаря своему строптивому характеру: Олег влюбился в девушку ровно на десять лет его младше, которая ему все время перечила, все время с ним не соглашалась, спорила, петушилась, отказывалась ехать с ним отдыхать на острова, потому что у нее, видите ли, учебный год еще не закончился. Которая в ресторане, вместо того, чтобы есть и пить доказывала свою точку зрения на мировое устройство, а вместо концертного зала в Барвихе тащила Олега в какой-то замусленный театр в полуподвальном помещении, где и сесть-то толком некуда.
Они поженились после Сейшельских островов. Олегу удалось туда утащить Олю через пять месяцев после знакомства – в начале июня. Конечно, занятия у Оли и тогда еще не закончились, но она решила уступить вечно зудящему на эту тему Олегу и перенесла несколько уроков на другую неделю. На Сейшелах Олег сделал ей предложение, подарив кольцо с невероятным бриллиантом черного цвета. Оля посмотрела на кольцо, на Олега, на океан, плескавшийся прямо у ресторана, в котором они ужинали, и согласилась. Мама была рада, подруги типа тоже были рады, но одновременно завидовали немилосердно, что обычно является своеобразным стимулом для любой женщины.
Свадьбу играли в одном из лучших ресторанов города. В качестве развлечения пел известный певец, а вел свадьбу известный телеведущий. На Оле было платье из бутика, которое стоило столько, сколько она заработала бы как раз к пенсии. На голове сияла диадема с бриллиантами – не оригинально, но что поделаешь – Олег мыслил в этом плане довольно узко. Гостей набралось человек триста, а может и больше – Ольга точно не считала. Сначала она просматривала приносимые Олегом списки, потом плюнула на это дело и попросила больше ее этим вопросом не донимать. Тем более, что в самом начале подготовки к торжеству она предложила пригласить лишь самых близких родственников, человек десять, не больше. После свадьбы новобрачные полетели в Париж, оттуда в небольшой курортный городок на юге Франции недалеко от Ниццы и Канн. Небольшой, но, как и горнолыжные деревни, дорогой заоблачно.
Сначала Оля с работы не увольнялась. Она лишь прервалась на летние каникулы, планируя с сентября снова приступить к занятиям. Олег усмехался, слушая про Олины планы. Он был уверен – она не сможет ездить на работу с Рублевки, имея даже сто пятьдесят машин с мигалками. Что касается самого Олега, то проблема добраться для него не существовала: он работал без четкого рабочего графика, выбирая «зеленое» время.
Олег являлся владельцем нескольких огромных торговых площадей по всей Москве. Когда-то он начинал с рынков. На рынках торговали шмотками, едой и еще бог знает чем. То есть бог и Олег. Олег знал каждую собаку, торгующую на его территории. Аренда складывалась из аренды, поборов, процента от выручки и от настроения и нужд хозяина. Если, например, Олегу не хватало на новую машину, он собирал недостающее с продавцов. Позже он начал скупать пустующие помещения заводов, научных институтов и вообще все, что плохо, если можно так выразиться, лежало. Он начал ремонтировать свои помещения и сдавать их в аренду. По сути, торговые центры были теми же рынками, и выглядели они более прилично. Впрочем, в торговых центрах те же сапоги, что продавались на рынке, стоили в разы дороже. Магазинчики, которые на рынке назывались ларьками, в торговых центрах получили гордое французское имя «бутик». Несмотря на все правила русского языка и словарь иностранных слов, россияне произносили «бутики» с ударением на последний слог, видимо, по аналогии все с теми же ларьками. В бутиках, соответственно, сапоги, пошитые где-то на российских просторах, стали резко итальянскими, а кофточки, пошитые в Турции, французскими.
