Все-таки решился, обернулся – нет ли кого за спиной. Зашел по дороге в маленький магазинчик с бледными витринами. Пока продавщица искала нужную бутылку пива в холодильнике, уйдя в подсобку, Вадим смотрел сквозь стекло на беснующийся народ.
Один крупный человек с фиолетовым шарфом на шее что-то агрессивно спрашивал у молодых парней, чувствуя за спиной поддержку товарищей.
Выйдя на улицу, зажигалкой открыв бутылку пива, Вадим остановился.
– Вы зачем сюда пришли? – допрашивал парней, похожих на студентов, здоровый и лысый мужик.
– Просто фонариками посветить, – робко оправдывался доходяга.
– Знаем мы ваше «посветить», – взбеленился амбал в горке, вмешавшийся в разговор. – Домой идите.
– Вы не имеете права. Если что, у нас свободная страна.
– Рано вам еще о свободе говорить.
– Мне восемнадцать есть.
– Паспорт показать? – выкрикнул парень в кепке из группировки молодых.
Амбал толкнул подростка, тот отлетел, словнокукольный. Друзья за спиной не дали ему упасть.
Молодой в кепке достал сотовый и, попятившись, начал снимать.
Вадим, пошатываясь, подошел к патриотичной толпе, предупреждающую митинги против власти.
– Отстань от него, – заявил он амбалу.
– Иди отсюда!
Вадима толкнули спереди, сзади. Обозвали алкашом. Пока внимание перешло на провинциального режиссера, подростки успели отойти в сторону. У каждого были в руках сотовые, направленные в сторону назревающего конфликта. С пьяной лихостью, но довольно четко, Вадим ударил первого попавшегося. И, пригнув голову и протолкнув амбала к горке, прорвался ко входу в подземный переход. Он был на ремонте. Темное нутро его пахло отсыревшим бетоном. Мужики в папахах хотели было кинуться ему вслед, покрывая матюгами, но брошенная под ноги бутылка их остановила.
Осколки глухо разлетелись по асфальту.
Сначала Вадим пятился задом, спускаясь вниз по ступенькам. Но потом понял, что в его сторону никто не наступает, развернулся и заторопился в темноту перехода не слыша собственных шагов.
Среди почерневших стен все казалась та молящаяся женщина без лица. За спиной грянул надрывной гимн страны из патриотических глоток.
«Вот я – Орфей, твою мать…. Спускаюсь за своей Эвридикой в ад».
Выпитое пиво снова задурманило мозг, вернуло в отчаянное опьянение. Да, если ему, как Орфею, удастся пройти сквозь этот ад, она к нему вернется. Главное – только не обернуться.
И жизнь вернет его в прошлое, а он там сможет все исправить: снять это чертово кольцо за несколько дней, натереть палец мылом, разгладить след, а потом спокойно признаться, выбрав удобный момент, что он женат, но это ничего не значит, он в скором времени разведется и женится на ней.
И да, Елена бы сначала послала. Но это нормально.
После Вадим добился бы своего. Когда ты чист душой перед женщиной, то для нее легко совершать подвиги. И он был к ним готов. И она их ждала.
Вадим уходил дальше. С потолка капало, бетон под ногами кончился, последовала земля. Только не обернуться – иначе все, она враз растворится.
А пока Лена следует за ним.
– С тобой я почувствовала себя женщиной, – услышал он ее слова.
Хотел был повернуть голову влево – сдержался.
Ногой споткнулся о кирпичи, достал сотовый, экраном осветил себе дорогу. Спустя пару секунд пнул баночку пива – та бесшумно закатилась за свет. Ноги проваливались в липкое и неприятное, шаги давались все тяжелее. И кромешная темнота, казалось, не кончится. Но вот показался свет, нарисовался горизонт. Ад пройден, уже совсем близок выход в жизнь. Вадим выключил сотовый и спрятал в карман джинсов.
