Небольшое отступление по поводу:
О Надежде Васильевне тепло, с большой любовью вспоминали многие великие русские артисты. Леонид Собинов подчеркивал, что «Плевицкая является ярким талантом-самородком». Перед ее талантом преклонялись Александр Вертинский и Федор Шаляпин. Сергей Рахманинов с удовольствием аккомпанировал певице, с ее голоса он записал одну из народных песен, обработал, оркестровал и включил в свой цикл песен для хора и оркестра. В доме Плевицкой и ее мужа висели два портрета с дарственными надписями: «Моему родному Жаворонку, Надежде Васильевне Плевицкой, сердечно любящий ее Федор Шаляпин». И – «Здоровья, счастья, успеха дорогой Надежде Васильевне. С. Рахманинов».
Особенно тепло написал о Н.В. Плевицкой А.И. Куприн: «И как любят Плевицкую! Она своя, она родственница, она домашняя, она – вся русская. Единственно, кого можно поставить рядом с Плевицкой – это Шаляпин. Оба самородки, и на обоих милость Божия».
Следует отметить, что Надежда Васильевна была первой в плеяде русских певиц – «народниц». И не случайно, что репертуар любимой советским народом Лидии Андреевны Руслановой более чем на треть состоял из песен, сценическую жизнь которым дала Надежда Васильевна Плевицкая.
* * *
Находясь за рубежом, Плевицкая не прекращала концертную деятельность, выступала в Болгарии, Прибалтике, Польше, Германии. Ее песни слушали в Праге, Брюсселе, Париже и других европейских столицах, где проживали русские эмигранты. И везде ее неизменно сопровождал Скоблин.
В 1926 году певица совершила турне по Америке. В октябре она дала в Нью-Йорке серию концертов, на которые пригласила служащих советского представительства Амторга – государственной торговой организации, одновременно выполнявшей консульские функции. Этот шаг знаменитой певицы вызвал замешательство в рядах белой эмиграции. В ответ на нападки эмигрантской прессы Плевицкая заявила журналистам: «Я артистка и пою для всех. Я вне политики».
В результате разразившегося скандала руководитель Русского общевоинского союза (РОВС) генерал Врангель 9 февраля 1927 года отдал приказ об освобождении генерала Скоблина от командования Корниловским полком. Скоблин остался без дела и средств к существованию. Впрочем, его опала длилась недолго, и в том же 1927 году он снова вернулся в Корниловский полк.
Вначале Скоблин и Плевицкая обосновались в Париже. Певец Александр Вертинский, проживавший в то время во французской столице, сразу обратил внимание на эту супружескую пару. Он вспоминал:
«В русском ресторане “Большой Московский Эрмитаж” в Париже пела и Надежда Плевицкая. Каждый вечер ее привозил и увозил на маленькой машине тоже маленький генерал Скоблин. Ничем особенным он не отличался. Довольно скромный и даже застенчивый, он скорее выглядел забитым мужем у такой энергичной и волевой женщины, как Плевицкая».
Эмигрантская жизнь у супругов не очень ладилась. Они перебрались в парижский пригород Озуар-ле-Ферьер. Одновременно взяли в аренду большой участок земли с виноградником неподалеку от Ниццы. Однако в результате неурожая винограда быстро разорились. В Озуар-ле-Ферьер супруги жили в доме, купленном в рассрочку на десять лет, за который ежемесячно выплачивали по 800 франков. В то время это были большие деньги, и Надежде Плевицкой, чтобы заработать, приходилось часто выезжать на гастроли в европейские города, где проживали русские эмигранты. Однако денег все равно не хватало. Кроме того, «аристократическая Россия», нашедшая приют во Франции, считала брак Скоблина с «мужичкой» Плевицкой мезальянсом. Бывшие титулованные особы, ставшие в Париже таксистами, официантами и содержателями публичных домов, любили слушать ее песни, однако в свой круг не допускали.
