– И вам вечер добрый, барыня! – крепостные, которых застали врасплох, засуетились, приводя себя в порядок: Ванька лежал на кровати и разбирал доходно-расходную книгу за 1768-69 год, пытаясь понять, почему при очень хорошем урожае и высокой цене на пшеницу имение понесло убытки; такую задачку задал ему Парфён. Читал он в одних портах, закатанных выше колена. Савка в таком же виде старательно царапал пером, переписывая вирши Сумарокова из журнала «Всякая всячина» за 1769 год.
Пришлось срочно накинуть рубахи, валявшиеся где придётся, и встать в почтительную позу.
– Что вам угодно, Пульхерия Ивановна? – спросил Ванька.
Девушка только собралась ответить, как заливисто рассмеялась Палаша, глядя на Савку, который напялил рубаху наничку и сейчас пытался вывернуть её не снимая.
– Савва! – с укоризной сказал парень. – Прекрати!
– Так вот, – губы Пульхерии против воли складывались в улыбку, Ванька, глядя на неё, тоже улыбнулся, – мне надобно журнал, в котором напечатана «Бедная Лиза» Николая Карамзина. Можешь ли найти нужный номер?
– Конечно, барыня, – с поклоном ответил Ванька. – Это «Московский журнал» за 1792 год, он должен быть в библиотеке.
– Принеси, я подожду.
Ванька умчался выполнять поручение, сделав перед этим ученику большие глаза, тот понял, обмахнул рукавом стул, на котором сидел, и поклонился девушке:
– Не угодно ли присесть, матушка!
Пульхерия уселась, чинно сложив руки на коленях, Палаша стала рядом с ней, по-прежнему хихикая и постреливая глазами на Савку, который ёжился в рубахе наизнанку.
– Да переоденься, Савва, что ты извёлся весь! – засмеялась девушка. – Я глаза закрою!
Она зажмурилась, и мальчишка шементом привёл себя в порядок, ещё больше насмешив горничную.
– Пожалуйте, Пульхерия Ивановна! – Ванька с поклоном подал ей журнал.
Она взяла, полистала:
– Сам читал ли?
– Сочинения господина Карамзина весьма поучительны, потому прочёл, Пульхерия Ивановна.
– И как, понравилось тебе?
– По моему скудному разумению, повесть премногое может рассказать о тайнах сердечных.
– Я же спросила, не о чём она может поведать, а понравилось ли тебе, Ваня?
– Весьма. Очень чувствительно. Пульхерия Ивановна, дозволите ли дать совет? – посмотрел он ей прямо в глаза.
– Попробуй! – улыбнулась она.
– Не читайте на ночь, можете взволновать себя не ко времени и не уснёте потом…
– Хорошо, я прислушаюсь к твоим словам. Покойной ночи!
– И вам покойной ночи, Пульхерия Ивановна! – поклонился Ванька.
Молодая барыня ушла, за ней поспешила Палаша, напоследок опять стрельнув хитрым взором в Савку.
– Ох и перетрусил я! – облегчённо вздохнул отрок. – Помстилось вдруг, что это барин пришёл, спиной-то не вижу! А это барыня наша!
– Это барыня наша… – тихо повторил Ванька. – Ангел во плоти… Давай на боковую, друг мой, пора.
На следующий день к вечеру, но пораньше, Пульхерия Ивановна вновь пришла и попросила «Письма русского путешественника». Отдавая «Московский журнал», она сказала:
– Особенно мне понравилось написанное на странице 28. Посмотри, я там карандашом отчеркнула. Скажешь потом своё мнение, не забудь.
– Слушаюсь, барыня.
– Не забудь! – строго повторила она.
Когда Пульхерия ушла, Ванька отложил журнал и продолжил работу, лишь вечером перед сном он смог открыть страницу 28, и тогда на руки ему выпал маленький листочек бумаги, на котором было написано: «Как бедная Лиза, тако же и я обречена умереть от любви к тебе, бесчестный ты человек! Сегодня Он уехал вместе с Фёдором, приходи в опочивальню, как все заснут. Я буду ждать. Твоя П.»
