– Я хотел бы знать, – сказал капитан. – Этот кризис порожден ситуацией, или он генерирован искусственно.
Все изумленно глянули на него.
– Откуда такие подозрения, капитан? – спросил Фред. – Снова, теория заговора?
– Конечно, легче всего сослаться на недобрую волю неизвестных негодяев, – усмехнулся Бернарди. – Увы, я не могу себе представить таких негодяев.
Капитан вздохнул.
– Тут есть ряд несовпадений, господин Бернарди, – сказал он. – Мы все знаем, что инпаты зарождаются, как правило, в темных территориях, в процессе освоения новых пространств. Но «Вольный стрелок» шел по курсу, где ходят сотни кораблей обитаемой зоны. И эта девушка, как я понял, не из числа открывателей. Где она могла подцепить чуму?
– Где? – повторил вопрос Эркин.
Капитан глянул на него.
– Я не поленился проанализировать ее биографию, – сказал он. – Наша прелестная цыганка, наша искательница приключений, является офицером Всевидящего Ока.
Всевидящее Око, организация духовной безопасности, действующая под эгидой Синедриона, не относилась к числу авторитетных учреждений, и потому заявление капитана не произвело большого впечатления.
– И что? – спросил штурман. – Думаете, ее заразили церковники?
– Она восемь лет работала в лаборатории по исследованию дионисийских оргий, – сказал капитан. – Мне кажется, это явление патологического характера, не так ли, Энрико?
Бернарди кашлянул.
– Не совсем так, капитан, – чуть усмехнулся он. – Дионисийские оргии, это форма древних медитаций. Ничего особенного, если именно это вас беспокоит.
– Я вспомнил, – сказал Фред. – Она прекрасно исполняла танец вакханки.
– Вряд ли это имеет отношение к нашим проблемам, – сказал Бернарди. – А что касается заражения инпатами, капитан, то там бывают самые удивительные причины…
Совет этот закончился безрезультатно.
Напряжение разрядилось, когда, наконец, пришел ответ из Центра. Во-первых, это ясно означало, что диалог с Центром не оборван, что их слышат и о них думают, а во-вторых, им шли навстречу. Рейдер «Вольный стрелок» направлялся на посадку в отдаленную колонию Пальма, где экипаж и пассажиры могли пройти «реабилитационное исследование» и дожидаться компетентной комиссии для решения своей судьбы. Напряжения и безысходности сразу поубавилось.
Новость переполошила всех.
– Я знаю эту колонию, – объявил Коен Фергюсон. – Это забавное собрание филантропов и чудаков. У них водятся туземцы, всякие гуманоиды, и они пытаются их просветить. Это все равно, что обучать грамоте мартышек! Но это очень далеко.
– Все происходит так, как я говорил, – не сдавался Глюк. – Нас бросили на дальнюю планету, чтобы навсегда забыть там.
– Глупости, – возражал Бернарди. – Если бы опасность сохранялась, никому бы и в голову не пришло направлять нас на обитаемую планету. Это было бы вопиющим нарушением Соглашения Разумов.
Спорили об этом опять до хрипоты, но направление споров уже было иное, и можно было констатировать, что кризис прошел.
Капитан Головко и сам испытал немалое облегчение, но виду не показал. Переход действительно предстоял долгий, и они с Томом Онго занялись прокладкой курса, отойдя от общественной жизни корабля. Команда, у которой тоже появилось дело, также отвлекалась от разговоров, сплетен и споров, что не могло не оздоровить общую обстановку. На третий день был объявлен старт, и под этим предлогом капитан наконец разогнал всех пассажиров по каютам.
