Через двадцать минут я уже освободилась. Разношерстная тройка вервольфов поделила между собой смены, чтобы кто-то все время оставался с ребятами. И я доверила этим новым волкам их охранять? Ага. Потому что если бы кто-то из них бросил пост и Стивена убили бы, я действительно убила бы виновника. Если бы они пытались защитить его и не хватило бы сил, это дело другое, но если бы они просто сдались… я взяла Стивена, а теперь и Натэниела под свою защиту. Я не шутила и постаралась, чтобы они все это поняли.
Лучше всех сформулировал это Кевин:
– Если появится Сильвия, мы ее пошлем к тебе.
– Так и сделайте.
Он покачал головой, вертя незажженную сигарету. Я ему сказала, что курить здесь нельзя, и он вертел ее в руках.
– Ты ей нассала в суп. Надеюсь, ты сможешь сама и расхлебать.
Я улыбнулась:
– Образно, Кевин, очень образно.
– Образно или нет, а Сильвия тебе голову оторвет, если сможет.
Я улыбнулась шире:
– Моя голова – моя забота. Мое дело сохранить на плечах ваши головы, а не свою.
Трое вервольфов подняли на меня глаза, и на их лицах было почти одно и то же выражение, которого я не поняла.
– Быть лупой – это не только соревноваться за господство, – тихо сказала Лоррен.
– Я это знаю.
– В самом деле? – спросила она, и что-то было детское в этом вопросе.
– Думаю, что да.
– Ты убьешь нас, если мы тебя ослушаемся, – сказал Кевин, – но готова ли ты умереть за нас? Рискнешь ли той ценой, которую просишь нас уплатить?
Этот Кевин мне больше нравился, когда не говорил красиво. Я посмотрела на трех незнакомцев, которых никогда раньше в жизни не видела. Стану ли я рисковать жизнью для них? Могу ли я требовать, чтобы они рисковали жизнью для меня, если не хочу отвечать услугой за услугу?
Я посмотрела на них – посмотрела внимательно. Маленькие ладони Лоррен стиснули сумочку так, что руки дрожали. Тедди глядел на меня спокойными, чуткими глазами, но в них было что-то, светился ум, который можно и проглядеть, если обращать внимание только на тело. Кевин – ему бы место в переулке в поисках случайной монетки или за стойкой бара со стаканом виски. Что-то виднелось под их цинизмом, и это был страх. Боязнь, что я окажусь такой, как все. Пользователем, которому на них наплевать. Такой была раньше Райна, теперь Сильвия. Стае полагалось быть для них убежищем, защитой, а не самым страшным пугалом.
Они источали теплую электрическую силу, которая заполнила палату и приплясывала по моей коже. Они нервничали и боялись. От эмоциональной напряженности оборотни начинают испускать силу. Если у тебя есть чутье, ты ее почувствуешь. Я много лет умела это делать. Но сейчас что-то было по-другому. Я не просто ощущала силу – мое тело реагировало на нее. Не просто мурашки или гусиная кожа – что-то более глубокое. Будто эта сила нашла во мне что-то и ласкает это что-то, о котором я понятия не имела.
Их сила наполнила меня, коснулась чего-то, и я ощутила, как это что-то, чем бы оно ни было, открылось, будто перебросили выключатель. Изнутри моей сущности поднялся прилив энергии, разлился по коже, будто все поры тела источали струйки теплого воздуха. Я тихо ахнула. Вкус этой силы я знала, и это не была сила Жан-Клода. Это был Ричард. Каким-то образом я зачерпнула от силы Ричарда. Интересно, ощутил ли он это там у себя, в другом штате, где работает над дипломом?
Полтора месяца назад, чтобы спасти жизнь нам всем, я позволила Жан-Клоду объединить нас всех троих. Они умирали, и я не могла этого допустить. Иногда Ричард вторгался в мои сны, но в основном Жан-Клод держал нас порознь, потому что иначе выходило слишком мучительно. Сейчас я впервые с тех пор ощутила силу Ричарда. Впервые знала наверное, что эта сила все еще связывает нас и не ослабела. Таково свойство волшебства – его не может убить даже ненависть.
