Но Мила могла убить его потом. Отравила бы его, и гудбай!.. Но, видно, заказчик изменил решение.
– Этот ум как-то узнал о наших с Вагнером терках.
– Ты говорил об этом с Милой?
– Нет, конечно…
– Ну да, ты же с ней не теми секретами делился, – не удержавшись, съязвила Инна.
– Ты меня прости, ладно?
– Да я-то прощу, а насчет суда не уверена…
– Главное, руки не опускать.
– За меня не беспокойся. Лучше сам духом не падай.
– Шутишь? Где наша не пропадала!
– Может, пока не поздно, продадим бизнес?
– Кому? – спросил Прохор, вспомнив историю с Егором Корольковым.
Этот «жук» когда-то был бандитом первой волны. Потом ударился в бизнес, поднялся, но связи с братвой сохранил. И с Афонычем у него было все на мази. Потому Прохор и попал под удар… Крутым он был, этот Королек, но Прохор все же заставил его сбежать из города. Королек тоже тогда бизнес продавал в спешном порядке… Сейчас он в Москве, дела вроде бы неплохо идут…
– Да кому угодно! Пока у нас есть силовая поддержка…
– Пока что мы еще можем продать кирпич с земли… – кивнул Прохор. – Причем по хорошей цене… А дальше что?
– Вложим деньги в акции… Варианты есть, и очень хорошие.
– Будем жить на проценты?
– На дивиденды.
– Дело нужное, – усмехнулся Прохор. – На Колыме без дивидендов не проживешь.
– Не думаю, что до Колымы дело дойдет. Но если вдруг, эти дивиденды тебя и вытащат.
– Как?
– Я обязательно что-нибудь придумаю.
– Ты думай, чтобы до Колымы дело не дошло.
– Если честно, я на твоих ребят не очень-то рассчитываю. Я частное детективное агентство подключила. Из Москвы. Они мне помогут на твою Милу выйти. Оттуда она… И ветер оттуда дует… Я заставлю ее дать алиби…
Прохор хотел спросить, почему Инна грешит на Москву, но дверь в камеру вдруг открылась, и появился полковник Решетников, заместитель начальника ГУВД. Лощеный, холеный, выбритый до синевы.
– И что здесь такое? – взвыл он, увидев Инну.
– Командир, ты чего? – скривился Прохор, глядя, как Инна вскакивает с койки.
Не нравилось ему, как какой-то «полкан» смотрит на его жену, да еще и орет.
– Немедленно освободить помещение!
Инна кивнула, прощаясь с Прохором, направилась к двери, но Решетников посторонился с явной неохотой. Инне пришлось протискиваться между ним и дверным косяком. Прохор едва сдержался, а так хотелось зарядить наглецу в морду.
– Что здесь за бардак? – обращаясь к нему, спросил Решетников.
Прохор молчал, исподлобья глядя на него. Если он останется на коне, Решетников пожалеет о своей выходке и без всяких угроз. А если жизнь все-таки опустит и у него не будет возможности наказать этого козла, то ни к чему попусту сотрясать воздух.
– По своим правилам хочешь здесь жить, Кожухов! Не выйдет! Закончилось твое время! Теперь ты будешь жить по нашим правилам… Если вообще будешь жить, – немного подумав, добавил полковник.
Прохор и на этот раз промолчал. Вагнера больше нет, его самого уже поставили в очередь, так что возможно все. Но Решетников – последний человек в списке тех, с кем бы он хотел делиться своими тревогами. Даже если ему что-то известно.
– В четвертую камеру его давай! – рыкнул мент.
– Есть, товарищ полковник! – взял под козырек стоящий за ним надзиратель.
В четвертой камере тоже недавно сделали ремонт, но здесь больше воняло дерьмом с параши, чем свежей краской. И людей полный комплект, даже приткнуться некуда.
Но изолятор временного содержания – еще не тюрьма, и правила здесь попроще. Кто сильней, тот и прав, кто смел, тот и съел. Впрочем, Прохору не пришлось вступать в схватку за «место под солнцем». Губастый верзила с надорванным ухом знал, с кем имеет дело, поэтому сам предложил ему свою шконку. И тут же согнал с койки своего соседа…
