Жестокая одержимость - страница 27

Я хмуро смотрю на него, а затем делаю еще один шаг навстречу.

– Я знаю, что это сделал ты! – с ходу обвиняю его я.

– Не могла бы ты изъясняться конкретнее? – ухмыляется он.

Решив не показывать ему своего страха, я подхожу еще ближе.

Я его не боюсь, мне просто нужно помнить об этом.

– Видео, – шиплю я сквозь зубы. – И моя комната.

– Послушай, калека, – он наклоняется ближе, – только в твоих самых смелых фантазиях я могу оказаться рядом с твоей комнатой. А ты была бы не прочь, верно? Ты хочешь, чтобы кто-нибудь снова трахнул тебя в рот? Возможно, кто-то, кто сделает это лучше, чем малыш Джеки?

Калека?

Слышать это очень больно.

Очевидно, что смех, раздающийся вокруг нас, только раззадоривает Грейсона, но я нахожу в себе силы поднять голову и взглянуть прямо ему в лицо. Несмотря на то, что я совершенно не готова к словесным пререканиям, смысла прятаться попросту нет. В конце концов, я действительно ушла из этого бара пьяная вместе с Джеком и отсосала ему. А благодаря Грейсону это стало общеизвестным фактом. Просто я не ожидала, что в мой адрес полетят такие колкости.

– Возможно, будет лучше, если ты вернешься к своей подруге и продолжишь наслаждаться дешевой «Маргаритой», фантазируя о том, что я сделал бы с тобой, если бы ты стоила моего времени. Или еще лучше, как насчет того, чтобы просто убраться с моих гребаных глаз? – ухмыляется он. – Ты отказалась от места в танцевальной команде и, по сути, стала здесь никем. Больше не будет никаких похвал и никакого признания. Скоро ты станешь невидимкой.

Я зажмуриваюсь, а его глаза загораются так, будто он наконец нашел что-то, что пугает меня.

– Бедная маленькая калека, – его голос низкий и жестокий, потому что Грейсон нашел мою саднящую рану и собирается давить на нее, вытягивая боль на поверхность. – Ты никогда не станешь танцовщицей и скорее всего не получишь работу на том гребаном карьерном пути, который ты выбрала в качестве плана Б. Ты вернешься на диван своей мамочки и будешь работать по двенадцать часов в смену на заправке, пока не сгниешь от старости.

– Нет! – выкрикиваю я, дрожа от гнева.

Как он смеет так со мной разговаривать?!

– Нет, я смогу добиться успеха, а твои демоны утащат тебя обратно в ад, где тебе самое место.

– Ну, если мое место в аду, то и твое тоже, – улыбается он, делая еще глоток своего пива, а затем протягивает вперед руку с бокалом.

Я наблюдаю за сосудом, будто все происходит в замедленной съемке, но не в силах предотвратить момент, когда он опрокидывает содержимое своего гребаного бокала мне на голову.

Пиво мгновенно пропитывает мои волосы и рубашку, которая тут же липнет к груди. Я быстро делаю несколько шагов назад, и люди расступаются, не желая попасть под брызги.

Я чувствую на коже покалывающий холод, а мое лицо горит от унижения. В моих ушах стоит его смех, заглушающий все остальные звуки.

– Это еще не конец! – кричу я, убирая волосы с глаз и пытаясь скрыть свою дрожь. В ответ он медленно кивает.

– Надеюсь, что нет.

Когда я поворачиваюсь, чтобы вернуться к Уиллоу, то резко останавливаюсь, потому что вижу сидящего рядом с ней на моем табурете Нокса. Все внимание моей подруги сосредоточенно на нем, и велика вероятность, что она пропустила всю эту сцену. Я не хочу портить ей вечер, поскольку в последнее время занимаюсь этим слишком часто, поэтому поворачиваюсь к выходу.

Мои волосы висят паклей, кожа стала липкой, а пиво попало еще и за пояс моих джинсов. Мне хочется кричать оттого, что эта словесная перепалка прошла не так, как планировалось, не так, как я хотела. Но если я захочу ему ответить, мне нужно будет еще раз взглянуть на то гребаное соглашение о неразглашении. Впервые я чувствую себя ничтожеством, которое заставляют молчать. Я не могу ответить ему так, как хочу, потому что знаю – любое упоминание о том несчастном случае позволит ему отнять у меня все.