Я подумываю позвонить Мии прямо сейчас, но потом вспоминаю, что сегодня пятница и к тому же на дворе уже почти полночь. Я не знаю, почему моя мать еще не спит, разве что она только вернулась с поздней прогулки.
Вздохнув, я отпираю дверь квартиры и, войдя внутрь, встречаюсь с темнотой. Я понимаю, что Уиллоу до сих пор не пришла домой, и учитывая то, как Нокс смотрел на нее сегодня вечером, ее возвращение остается под вопросом. Кроме того, я не хочу надеяться, что Мия найдет решение моих проблем. Вряд ли она придумает что-то, что вернет те месяцы, в которые я впервые в жизни питалась настоящей пищей, набирая не только мышцы, но и вес. Большинство людей судят других по внешности и считают меня абсолютно здоровой, но на самом деле теперь я далека от тех форм, которые поддерживала, когда танцевала.
Признавать это очень больно.
Мои отношения с едой были весьма противоречивыми, пока я не начала ходить на терапию и заниматься не только своим телом, но и психикой. К моей команде добавился диетолог, которая приходит поболтать со мной, пока я работаю над гибкостью и силовыми тренировками с физиотерапевтом.
Следует осознавать границы возможностей нашего тела.
Вздохнув, я бросаю телефон на тумбочку и раздеваюсь донага. Бросив грязную одежду в корзину для белья, я натягиваю просторную футболку, а затем захожу в ванную и включаю свет. Мне не хочется смотреть на свое отражение, но я все равно вглядываюсь в темно-синие следы от размазанной туши на моих щеках, налитые кровью слезящиеся глаза и распухшие губы. Даже мои волосы находятся в беспорядке, ведь сначала за них меня схватил Стил, чтобы ему было удобнее использовать мой рот так, как он этого хочет, а затем и Грейсон.
Внезапно по моему позвоночнику пробегает дрожь, а к горлу подступает тошнота. Чувствуя, что меня вот-вот вырвет, я бросаюсь к унитазу и едва успевая вовремя. Я падаю на колени, и меня рвет кислой желчью, обжигающей горло и рот. Когда мой желудок наконец перестает сжиматься, а горло расслабляется, я сажусь на пятки.
Я позволила двум парням трахать мой рот и не знаю, смогу ли простить себя за это и за то, что так легко купилась на шантаж Грейсона. Чем больше он на меня давит, тем сильнее мне хочется выколоть ему глаза, но в этот раз я почему-то ему уступила. Он учится манипулировать мной.
Включая душ, я чувствую, как по моей коже бегут мурашки. Кажется, они накатывают на меня волнами, как и воспоминания о том, что произошло в раздевалке.
Воспоминания о его словах и выражении его лица.
Он был словно одержимый…
И почему-то я чувствую во всем этом свою вину. Каким-то образом я заинтриговала его, привлекла внимание всех демонов, которые скрываются под кожей Грейсона.
Вступая под прохладные струи воды, я откидываю голову назад. Я не могу сделать ее теплее, потому что будто сгораю изнутри, и мне необходимо унять этот жар. Я чищу зубы и полоскаю рот, пока не перестаю ощущать вкус доказательств пережитого мной ужаса. Сплюнув зубную пасту, я окунаю лицо под струю воды и смываю макияж с лица. Я тру мочалкой свою шею и грудь, каждый сантиметр кожи, пока она не становится розовой, и наконец начинаю чувствовать себя больше похожей на человека. Обтеревшись полотенцем, я снова надеваю большую футболку и возвращаюсь в свою комнату.
И замираю в дверном проеме, понимая, что посреди моей комнаты кто-то стоит. Высокий человек в черной одежде, капюшоне и маске.
