Жестокая память: Как Германия преодолевает нацистское прошлое - страница 3

Мною предпринята попытка зафиксировать меняющиеся формы, в которых общество ФРГ воспроизводит и оценивает образ гитлеровского тоталитарного режима. Задача при этом состоит в том, чтобы постичь систему прямой и обратной связи между научными трактовками феномена национал-социализма и стереотипами массового сознания, осмыслить, как тяжко шел в Германии процесс, который Василий Гроссман назвал «высвобождением свободы в человеке, то есть очеловечиванием людей, победой жизни над нежизнью»[16].

В центре внимания автора находится историческая память немцев второй половины прошлого и начала нынешнего века. Это важнейший компонент коллективного сознания, это идеальная реальность, которая, очевидно, является столь же подлинной и значимой, как реальность событийная. Главным предметом становятся не сами факты прошлого, но тот образ, который запечатлелся у переживших его участников и современников, транслировался непосредственным потомкам, реставрировался или реконструировался в последующих поколениях, подвергался «проверке» и «фильтрации» с помощью методов исторической критики. Предлагаемая читателю монография является основательно дополненным и существенно расширенным изданием книги «Искупление»[17], опубликованной полтора десятилетия назад и получившей ряд позитивных откликов в российской и зарубежной научной периодике.

Структура книги, построенной по хронологическому принципу, определяется задачей выявления поворотных моментов в развитии германской историографии нацистской диктатуры, механизма смены парадигм в интерпретации феномена Третьего рейха: от повсеместного стремления установить причины «германской катастрофы» (первые послевоенные годы) через утверждение – в соответствии с логикой холодной войны – формул отказа от прямых оценок нацистского режима и длительному и трудному переходу к осмыслению зла, причиненного гитлеровцами собственному народу и народам Европы. Особое внимание уделено трансформации памяти о нацистском режиме в условиях объединенной Германии и смены современных поколений немцев.

Десятилетиями находясь в конфронтации, ФРГ и ГДР идеологически отвергали друг друга, противостояли на военно-политическом поприще, воспринимали себя как «контрообразы» друг друга. В двух германских послевоенных социумах сложились принципиально различные типы исторической науки. И все же – вопреки взаимным упрекам и разоблачениям, вопреки очевидному влиянию холодной войны на публикации, выходившие на обоих берегах Эльбы, – можно рассматривать историографию Германской Демократической Республики (прежде всего применительно к изучению нацистской диктатуры) как интегральную часть немецкой исторической мысли второй половины ХХ в. Общее состояло в первую очередь в том, что история нацистского режима стала генеральной темой двух германских историографий, неотъемлемым компонентом исторического сознания и исторической культуры ГДР и ФРГ. Политическая идентичность двух германских государств базировалась на отмежевании от нацистской диктатуры. Третий рейх стал негативной точкой отсчета и для Федеративной Республики Германии, и для Германской Демократической Республики, которые – каждая по-своему – рассматривали себя как политическую альтернативу нацистской диктатуре: ФРГ как парламентская демократия, а ГДР как антифашистское государство рабочих и крестьян. При этом и Западная Германии, и Восточная Германия без тени сомнения претендовали на то, что их ответы на вызов коричневого рейха являлись единственно возможными и правильными.