Я покопался в своих деревенских мозгах и понял, что за ящик приземлился у меня в огороде: – это был корабль-матка, в который и залетели эти похожие на груши маленькие звездолеты. Когда они все уместились в этом рыболовецком ящике, то он посидел немного на моей грядке, а потом взлетел и я больше его не видел.
Оставил на плите свежий чай, я помчался в огород и не обнаружил в нем ни одной зеленой мухи. Все зеленые человечки погрузились в свои оплавленные груши-звездолеты, залетели в ящик и он улетел: – искать более подходящее для оккупации место, – наверное, не на Земле, а на другой, более подходящей для этой цели планете.
Я был очень горд собой, так как сорвал оккупацию не только моего огорода, но и судя по всему, всей нашей планеты. Затем пошарил в своих карманах, достал из одного маленький, похожий на оплавленную грушу, звездолет, и долго на него смотрел, – раздумывал, что с ним делать.
Можно его поставить на книжную полку и вспоминать, как я сорвал попытку оккупации моего огорода, а можно было его разобрать на части под микроскопом и узнать, что у него внутри. Третий вариант использования этой оплавленной груши состоял в том, что можно было отдать ее в полицию и заработать себе медаль за срыв оккупации всей нашей планеты. Уж там-то, в каком-нибудь научно-исследовательском центре, разберут этот миниатюрный звездолет на части и поймут, отчего он летает.
Но самый хороший и приемлемый для меня вариант состоял в следующем – я сейчас уже стоял в своей мастерской с этой оплавленной грушей – звездолетом перед наковальней, держа тяжелую кувалду, и думал, – смогу ли я одним ударом превратить этот звездолет, набитый электроникой и бесценными знаниями для всего нашего человечества в пыль…
Спать мне хотелось так, как я будто не спал неделю или целый месяц. Что я не делал, чтобы пропала эта сонливость! – пил крепкий чай, выходил на улицу освежиться, умывался холодной водой, но ничего не помогало. Я добивался лишь краткого эффекта, – на несколько минут становился бодрым, а потом меня снова клонило в сон. Сначала я грешил на мое давление: – оно упало до минимума, до ста, или меньше. Но я мерял его в течение недели и убедился, что мой организм и давление было в полном порядке.
Тогда я обратил свое внимание на погоду: – по своему опыту я знал, что перед дождями или снегопадами меня обычно клонило в сон. Это со мной всегда происходило, когда я работал геологом в очередном полевом сезоне. По своему самочувствию я мог предсказывать дождь за несколько дней и редко ошибался. Меня даже подчиненные прозвали человек-барометр, настолько я точно мог предсказывать погоду.
Плохая, с дождями или снегом, погода была для нас отличным поводом не выходить в лес на работу :– ну кто будет работать в непрекращающийся дождь или снегопад? Поэтому мы в такую погоду мы сидели в палатках или в деревенском доме, который нам удавалось снять на время. Рабочие в такие ненастные дни сначала отсыпались, а потом, когда переделывали все хозяйственные дела, садились за стол и играли в карты, шахматы или в домино. Никто и не думал скучать, когда за окном лил дождь, как из ведра или валил снег огромными хлопьями.
Я тоже был рад ненастью – приводил в порядок документацию, свои полевые книжки и геологические карты. Потом планировал свою работу на следующие дни, – что мне надо сделать и рассматривал результаты уже выполненных работ. В обычные дни это на это не хватало времени, а в ненастные дни появлялось время и желание на приведение в порядок результатов проверки аномалий, геофизических замеров и выкопанных шурфов. Как это часто бывает, мой мозг, когда отдохнул, как следует, подсказывал мне, где еще надо было заложить шурфы и прокопать недостающую разведочную канаву.
