– А-а-а-а-а! – пугая птиц своим отчаянием. – А-а-а-а… – перешло в стон.
Я согнулся, как от удара под дых…
Хлопнула дверца машины – вышла Марина. Я выпрямился, проглатывая сгусток соли и соплей. Она подошла ко мне и застыла испуганная.
– Виталя… что случилось? – побледнела, съежилась вся…
…и напомнила ту маленькую девочку.
Я не мог на нее такую сердиться. Дернул к себе в руки, вжал в себя всю до последней клеточки нежного тела и покрыл ее поцелуями: волосы, лоб, щеки, глаза, тут же налившиеся влагой от непонимания, ее рот и щеки…
– Это я от… счастья, – соврал впервые в жизни и содрогнулся от понимания, что этот раз – не последний.
И я не только о лжи сейчас подумал.
Слезы рвали глотку, разбитое ревностью сердце скребло ребра острыми краями своих осколков, и в каждом я видел наглую ухмыляющуюся рожу… свою…
– Прости меня, Мариш… – прогонял воплотившийся перед внутренним взором кошмар, – я люблю тебя… слышишь… очень люблю… мы справимся, – пугал ее и боялся сам, что… нет, мы не справимся.
Я не справлюсь.
А ей не надо знать. Она ни в чем не виновата. Потому что он – это тоже я.
Но как убедить в этом себя?
– Виталь… – жалобно протянула я, кутаясь в его халат и поджимая пальцы на ногах. – Что происходит, а?
Он сегодня словно смерть свою увидел… от пыток.
– Все хорошо, Мариш, – повернулся, отрываясь от молчаливого созерцания двора с балкона, повернулся и протянул мне руку.
Я с порожка сразу встала на его босые ноги, обняла крепко, обхватив крепкий торс, а он запутал пятерню в моих волосах, пропустил их между пальцев и губами ткнулся мне в лоб.
– О чем ты думаешь?
Уже два часа, глотая дым второй пачки сигарет и молча.
– О нас, – ответил тихо и за волосы голову мою потянул. Я откинула ее, встретила взгляд в глаза. Он помолчал, потом спросил: – Почему ты учишься на факультете бизнеса, а не в художественном институте? Или не на факультете истории?
У меня брови полезли на лоб – никак не ждала подобных вопросов, не в этой атмосфере, когда чувствовала себя в чем-то виноватой, искала причины, но не находила, а когда спрашивала его, то получала прилив нежности и слов о любви, которую и так ощущала. Странное противоречивое чувство – без вины виноватая. Виталя смотрел то как-то отчаянно и дико, то завораживал таким теплом, что я как масло под лампой таяла от этого его взгляда.
Он любит меня. Так любит, как я даже не мечтала. Я и представить не могла мощь его чувств.
Но что-то произошло.
И первой мыслью было, что вернулся Егор. Его давно не было, и мы оба уже привыкли быть вдвоем. Но даже если Виталя почувствовал своего двойника снова…
Нет, это не то. Виталю что-то сильно тревожило. Он то бледнел и выглядел растерянным, то его лицо шло красными пятнами, а скулы напрягались и ходили ходуном. Что-то раздирало моего парня на части, и это не вопрос, почему я учусь на факультете бизнеса.
– Просто образование должно быть серьезным, а потом можно заниматься тем, чем хочется… – замолчала, наблюдая, как изменяется выражение лица Витали.
– Чьи это слова? – нахмурился задумчиво.
– Мамы с папой, – теперь, когда меня держал в руках без минуты муж, состоявшийся профессионал и мужчина, который меня трахает, это прозвучало нелепо.
– А ты сама? – чуть склонил голову набок, серьезно всматриваясь в мое лицо. – Тебе нравится?
Я подумала о том, что мне больше нравится работать, чем учиться. Тем более моя зарплата оказалась совсем не те тридцать тысяч, что были заявлены на собеседовании, а со всеми премиями и надбавками выходило до сорока пяти. И Виталя как будто и не задумывался над тем, что у меня есть эти деньги. Они копились на зарплатной карте, потому что у меня была еще одна – которую он мне дал.
