Жестокие принципы - страница 102

Неожиданно слышу мягкие шаги в коридоре. Островский входит в комнату, хорошо ориентируясь в темноте. Матрас прогибается под тяжестью мужского тела, и крепкие руки притягивают меня к своей груди, погружая в покой. Едва дышу, не желая спугнуть момент. Лишь устраиваюсь в объятиях, положив свою ладонь поверх его горячей, и закрываю глаза, а через короткое время засыпаю под размеренное дыхание мужчины, который на одну ночь всё же позволил мне оказаться ближе, нарушив собственные правила.

***

Встречаю утро в привычном одиночестве. Островский отсутствует, лишь смятая постель напоминает, что я провела ночь с ним. Вероятно, это была немая благодарность за мою помощь в доме мэра, не более, но внутри теплится огонёк надежды, что Костя способен на нечто большее, чем равнодушие.

Набираю Петровну, чтобы услышать в трубке тонкий голосок дочки. Мы не виделись три дня, а я так соскучилась по пухлым щёчкам и бесконечным вопросам маленького человечка. Не решаюсь ответить Тасе, когда мы вернёмся, потому как Парето меня в свои планы не посвящает, объявляя решения по факту. Ребёнок лишь напоминает об обещанной Костей карете, уточняя, что она заказывала золотую. Уверена, он помнит, и напоминание с моей стороны будет сродни оскорблению.

Около получаса слоняюсь по квартире, раздумывая, чем заняться в отсутствие Островского. Разбираю пакеты с купленной одеждой, примеряя несколько платьев и подтверждая самой себе, что вкус у Кости отменный. Мой скудный до этого дня гардероб разительно отличался от тех комплектов, что мы приобрели. Судя по количеству вещей, Парето запланировал не один выход в свет в моём сопровождении. Меня лишь волнует, надолго ли мы задержимся в городе. Здесь не требуется дожидаться, пока Тася уснёт, и тайком пробираться в его коттедж, реагируя на приказ явиться: полный доступ к моему телу в любое время.

Звонок от Вали отрывает от приятного занятия. Вчера я ей так и не перезвонила. Она рассказывает о непредвиденной ситуации и просит сегодня отдать долг, который я и так собиралась погасить. Сейчас, когда мы находимся на полном обеспечении Кости, у меня минимум затрат. Долго извиняюсь перед Валей, чувствую вину за задержку. Но у меня нет карты, на которую можно закинуть наличность и сделать перевод, а значит, единственный выход – отдать деньги лично. Островский никаких указаний не давал, а разрешения покинуть квартиру я не получала, но, заметив на тумбочке ключи, понимаю, что передвижения не ограничиваются стенами квартиры.

Обещаю соседке приехать и вызываю такси. Уже через час стою у дверей знакомой квартиры и жму на звонок. Валя встречает с улыбкой, а заметив на пальце обручальное кольцо, сыплет вопросами об изменениях в моей жизни. Кратко рассказываю о поворотах судьбы, опуская информацию о фиктивном браке и Роме, представляя наш союз с Островским как настоящее. Пусть хотя бы один человек верит в счастье, которое свалилось на мою голову, не одаривая сочувственным взглядом. Увлекаюсь болтовнёй, не замечая, как пролетает несколько часов в приятной компании с человеком, который искренне рад изменениям в моей жизни и появлению Кости на нашем с Тасей пути.

Собираюсь вызвать такси, но понимаю, что оставила телефон в квартире Островского, когда спешила к Вале. Девушка заказывает машину и спускается вместе со мной к подъезду, по пути заваливая вопросами о бывшем муже. Увиливаю, отвечая расплывчато, в конце концов даю понять, что судьба Ромы мне неизвестна, да и теперь не важна. На этой волне возвращаюсь к вчерашним событиям и, пока еду обратно, стараюсь понять: когда же нахлынут ощущения, о которых говорил Островский? Случившееся с Ромой по-прежнему не находит отклика в душе, оставляя безразличной к человеку, который не задумываясь променял нас на материальные блага. Заслуживает ли он сострадания? Нет. Могу ли я его понять? Не думаю. В отличие от бывшего мужа ради дочери я готова пожертвовать всем.