Между тем, Болт и Турдым при помощи подоспевших Жиянбоя и Охахона соединили трактор и «Жигуленок» буксировочным тросом.
– Там женщина-начальник скандалит, – сказал круглолицый Охахон, обращаясь ко всем начальникам сразу.
Его улыбчивое лицо стало ещё более округлым, чем накануне – Требует, чтобы хозяин-Вадим тащил их машину своим фордом. А хозяйка-Лиля ей возражает – говорит, Болт на тракторе будет тащить. Так кричат обе – почти дерутся. Остальные все попрятались – боятся. Хозяин-Вася так и лежит не встаёт, молчит.
Закурив, мужчины отправились к домику Лилии Гиацинтовны.
– Пусть трактор тащит, – бормотал дед Серкевич, выпуская дым из ноздрей. – Ты, Вадим, свою машину не порти. Много чести стерве.
– Эта стерва – начальница моей матери, дед. Тут всё не так просто, как ты думаешь, а ещё проще, – отвечал мрачный Вадимчик. – Я ей сейчас откажу, а завтра она на матери отыграется. А мамочка моя – пенсионерка уже.
– Зачем же твоя мама на старости лет работает? – изумлялся дед. – Вот моя-то Татьяна…
Вадимчик аж остановился от возмущения.
– За деньги она работает, дед. Неужели это не понятно? Ради денег человек работает, – повторил он ещё раз. – А деньги нужны, чтобы жить.
– Для жизни совесть нужна, – возразил дед.
– Такая как у тебя совесть, дед? – ухмыльнулся Вадимчик. – Вчера только судили-рядили как стремную бабу успокоить. Мужа её решили в холодном болоте искупать. Этого вашего Апофеозова, черт знает кого, снарядили на это дело. Это видимо, дед, всё по совести.
Вадимчик сплюнул.
– А насчёт надписи этой угрожающей надо у твоего приятеля спросить, дед. У Апофеозова у этого. Где он?
– Да улетел, наверное, – махнул дед Серкевич куда-то в сторону рукой. – Он всё летает туда – сюда.
За этими праздными разговорами мужчины прибыли к месту очередного скандала. Разгневанная Наина Генриховна бегала по двору, зеленые глаза её метали молнии во все стороны.
– Не баба, а хамелеон свирепый, – вздохнул дед Серкевич.
– Вадим! Собирайся! – скомандовала Наина, едва завидев Вадимчика. – Ты потащишь нашу машину домой!
– Не потащит. И машина эта – моя!
Видимо этим утром Лилия Гиацинтовна уже не первый раз возражала Наине Генриховне. Лицо её раскраснелось, она даже помолодела от гнева – Я забрала у него документы и ключи. Я их спрятала, а твои ржавые жигули пусть трактор тащит.
– Вы милицию-то вызвали? – поинтересовался дед Серкевич.
– А вам, дедуля, следовало бы понимать, что человеку моего социального статуса невозможно заявлять в милицию о таком происшествии, – гордо ответствовала Наина Генриховна.
– Да ну! – хохотнул дед. – Свалился пьяный мужик на тачке в пруд. Ну что тут такого? А хулиганскую надпись подростки написали. Как вы поедете-то на такой машине по проезжей дороге? Вас первый же патруль остановит. А милиция приедет, протокол составит…
– Я сама могу какой угодно вам акт составить и о чем угодно, – прервала его Наина. – А муж мой вообще не пьет и не пил никогда.
– Вот как! – не унимался дед Серкевич. – А не он ли вчера на моих глазах целый пузырь вискаря схомячил и пивом его залакировал?
– Он просто болен, а вы стары и тупы. Мой муж не пьёт. Давайте завершать эту дискуссию. Это не ваша проблема! – спина Наины стала ещё прямее, а плечи ещё шире. – Свободны!!
Последнее слово железная глотка Наины Генриховны исторгла так профессионально, что ей позавидовал бы любой старшина – мастер муштровки новобранцев.
