– Железному Феликсу для обвинения будет достаточно отпечатка ботинка, – заверила Маслова.
– Без признания подозреваемого и показаний свидетелей этого мало. Ботинок две пары. А вдруг, у половины рабочих такие же. Хороший адвокат сможет убедить суд… – Петелина натолкнулась на скептический взгляд экспертов и умолкла.
Каждый знал, что авторитетного адвоката бедные мигранты не получат, даже если бы у них имелись средства. Мэтры адвокатуры избегают дел, к которым равнодушно общество. Ни сочувствия к потерпевшим, ни ненависти к убийце здесь не просматривается. Шумихи в прессе тоже не будет – зачем браться? Назначенный адвокат станет также, как следователь, убеждать подозреваемого признать свою вину и получить снисхождение. Именно поэтому Дорецкий быстро завершает подобные расследования.
Петелина узнала, что хотела, и похвалила экспертов:
– Быстро справились. Железного Феликса вам есть чем порадовать. А для меня нашли что-нибудь полезное?
– Были бы улики, мы бы постарались, – замялась Маслова.
– Телефон! – вспомнил Устинов. – Я скачал файлы из телефона Максима Миронова в папку с общим доступом. Не всё удалось восстановить, но фото и видео за последнюю неделю имеются.
– Хорошо. Скинь ссылку, – попросила следователь и напомнила: – Про аудиофайл, который получила твоя Маша, что скажешь? По ее версии это след к убийце.
– Уж лучше следы на песке. Но я попробую, – без энтузиазма пообещал Головастик.
Когда Петелина поднялась в свой кабинет, ей позвонил судмедэксперт Иван Иванович Лопахин. Невзирая на почтенный возраст, патологоанатом говорил бодро и энергично.
Он начал с необычного приветствия:
– Елена Павловна, спасибо, что заботитесь о моем здоровье.
– Да я, собственно… – Следователь растерялась. – Вы о чем, Иван Иванович?
– Любимая работа – лучшее средство от болячек. А вы подкинули мне сразу пять тел для исследования. Я же и головой работаю, и руками. Очень гармоничная профессия.
– Рада за вас, но впредь такого подарка не обещаю. Уж лучше вы судоку разгадывайте и с гантелями упражняйтесь. – Петелина перешла к делу: – Иван Иванович, вы по всем пятерым заключение подготовили?
– В который раз убеждаюсь, что смерть всех уравнивает. Христиане-мусульмане, бедные-богатые, ученые-рабочие, а попадают на прозекторский стол, эх, – одна и та же плоть и кровь.
– Я бы согласилась с вами, но общество смерть разных людей оценивает по-разному.
– Вы про шумиху в интернете? Сочувствую. Хорошо, что мои пациенты не шумят. Хотя, был случай, выходили газы…
– Иван Иванович, меня другие подробности интересуют.
– Так, с кого начнем? – перешел к делу патологоанатом. – С забывчивого студента?
– Почему забывчивого? – опешила следователь.
– Помню, как нас в школе отчитывали: ты бы еще голову дома забыл.
– Иван Иванович, – пожурила Елена.
Она давно знала неунывающего патологоанатома и понимала, что черный юмор – психологическая защита в непростой профессии.
Лопахин вздохнул и продолжил серьезным тоном:
– Что тут скажешь. Шансов у парня не было. Шея – самое уязвимое место. Он получил сильный режущий удар острым ножом между нижней челюстью и кадыком. Верная смерть. Остальное вторично – шейный позвонок сломан при падении тела, разрыв мягких тканей, большая кровопотеря.
– Вы нашли что-нибудь общее в способе убийства студента и убийствах рабочих на стройке?
– В направлении написано, что следователь Дорецкий занимается убийствами мигрантов.
