Пандора облизала пересохшие губы кончиком языка.
– Боюсь, я не очень понимаю вопрос, поскольку мое мнение о себе самой сильно отличается от мнения окружающих. Это же очевидно.
– Почему очевидно? – нахмурился он. – Вот, например, меня свет считает заносчивым гордецом и повесой в отношении женщин, и у меня нет аргументов против.
Она улыбнулась такой оценке.
– Но у вас внутри кроется гораздо больше, не правда ли?
– Неужели? – приподнял он брови.
Пандора кивнула:
– Нынче вечером вы проявили благородство и доброту.
– Советую вам не приписывать мне добродетели, коими я не обладаю и не желаю обладать, – предупредил он.
В ответ она лишь покачала головой.
– У меня свои причины наделять вас и тем и другим после того, как вы… играючи поставили лорда Сугдона на место.
Герцог поджал губы.
– А если я скажу вам, что мое поведение не имело к вам никакого отношения? Просто сегодня было такое скверное настроение, что я был рад подвернувшейся возможности ударить кого-нибудь? Любого. Не важно, по какой причине!
Припомнив разговор Руперта с графом Шербурном, Пандора поняла, что это не пустые слова.
– Тогда я скажу, что причина, по которой вы так повели себя, абсолютно не важна. В данном случае важен результат – мое спасение.
Руперт озадаченно уставился на нее.
– А я, с вашего позволения, замечу, что вы совсем не такая, какой описывает свет.
Она мелодично рассмеялась:
– О, еще как позволю, ваша светлость…
– Руперт.
Ее веселье как рукой сняло, во взгляде появилась неуверенность.
– Простите?
Он посмотрел на нее из-под прикрытых век.
– Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня Рупертом.
Она прижалась к спинке сиденья, чтобы отдалиться, насколько возможно, от него.
– Я не могу допустить столь фамильярное обращение, сэр.
– Почему нет? Вы герцогиня, я герцог, таким образом, мы с вами ровня. Или у вас уже столько друзей, что вы не знаете, куда их девать, и вам не нужен еще один? – не без сарказма заметил он.
Она судорожно сглотнула, прежде чем ответить.
– Вы должны знать, что это не так.
Да, он уже успел заметить, что единственно, кто проявлял к ней интерес в высшем обществе, джентльмены, у которых на уме явно не дружба. Подобные Сугдону.
– Наша дорогая хозяйка дома и ее подруга герцогиня Вуллертон явно дорожат вашей дружбой.
Пандора немного расслабилась.
– Да, они настолько любезны, что несколько недель тому назад одарили меня своим расположением.
– Так говорят.
– Надеюсь, это им не повредит? – забеспокоилась она.
– А вам не все равно, если бы и повредило? – полюбопытствовал он.
– Конечно нет! – Она разволновалась не на шутку, ее лицо горело, пальцы в кружевных перчатках крепко сжимали накидку. – Я не хочу стать причиной того, что свет начнет сторониться этих двух милых леди.
– Как вас? – поднажал он.
– Да, – едва слышно призналась она.
Он пожал плечами:
– Полагаю, обе дамы находятся в том возрасте, когда люди сами вольны выбирать себе друзей. Впрочем, как и я, – добавил он.
Пандора настороженно покосилась на него:
– Но мы не друзья, ваша светлость, а просто знакомые.
– Возможно, со временем мы сможем ими стать. – Руперт внимательно всмотрелся в нее. – Расскажите мне о своем браке с Мейбери.
Резкая смена темы поразила Пандору.
– С какой целью?
– Естественное любопытство, учитывая обстоятельства его смерти? – сказал Руперт.
– Не вижу ничего естественного, ваша светлость. – Она гордо вскинула подбородок.
Он пожал плечами:
