Рыков хмуро поглядел в глаза старика, сказал угрюмо:
– Все верно. Я и не собираюсь отправлять вас на Землю. Я немедленно доставлю вас в хирургический блок, где реактор благополучно удалят, и вас подключат к стандартному блоку питания. Будете спокойно катать перед собой тележку или носить чемоданчик с блоком питания. Как это делают все в таких случаях. И никаких проблем.
Архипова перекосило. Похоже, о таком варианте он даже не думал.
– Но как же так… – растерянно пробормотал он. – Я же специально сделал это устройство, чтобы навсегда забыть про все эти чемоданы, тележки, бесконечные подзарядки и техобслуживание… Чтобы чувствовать себя здоровым, полноценным человеком… Чтобы работать, чтобы и дальше оставаться полезным – до самого конца…
Рыков блефовал, когда говорил про хирургический блок. Он чувствовал себя в ловушке. Да, Жетон Всевластия дает огромную силу, даже ставит на время над законом.
Но не защищает от собственной совести.
Где-то в стороне бродили равнодушные туристы, сновали туда-сюда деловитые люди в белом, стоял, сникнув и как-то сгорбившись несчастный должник.
А Рыков понимал, что сейчас его карьера, возможно, даст трещину. Если он не найдет единственно верного решения.
– И потом… – устало проговорил старик. – Все это не имеет смысла. Они не остановятся на том, чтобы отнять у меня этот реактор. Им нужно убить саму идею. А значит – меня самого….
– А что вам стоит сделать новый? – проговорил Рыков. – Здесь-то, в ядерном центре?
– Здесь у меня нет доступа к таким ресурсам, как тогда, в корпорации, – покачал головой Архипов. – Нет, лучше убейте меня сразу…
Рыков поймал себя на том, что явно сочувствует этому человеку. Это опасный «звоночек»: судебный пристав должен быть лишен подобных эмоций. Иначе решения судов вообще перестанут исполняться. Ведь посочувствовать можно практически каждому.
Но это был особенный случай.
И решение пришло особенное.
– Насколько вам важен приоритет в открытии этой технологии? – медленно спросил Рыков. – Готовы ли вы открыто и бескорыстно поделиться ею с миром?
– Легко… – пожал плечами Архипов. – Мне уже не нужны миллиарды.
– Хорошо, – сказал Рыков решительно. – Мне необходимо исполнить решение суда. Это мой долг. Но я могу дать вам некоторое время. И за это время вы должны постараться, чтобы технология стала известна всем. Возможно, в этом случае корпорация сама откажется от своего требования – ведь оно просто потеряет всякую ценность. И расправляться с вами уже не будет смысла. И если, все же, придется отдать ваш чудесный реактор кредитору – я отдам им его полный аналог, который вы получите от тех, кто первым наладит ее производство. Думаю, никто не сможет отказать автору идеи, ваша задача лишь в том, чтобы правильно поставить требование. В итоге каждый из нас останется при своем: вы сохраните сердце, кредиторы получат реактор, я – выполню задание. Готовы ли вы на эту сделку? Разумеется, если все останется между нами.
– Я даже не знаю… – пробормотал Архипов. – Я попробую… Но вы даже не представляете, как все это сложно организовать…
Рыков молчал.
Этот старик тоже многое не мог себе представить. Например, то, что чувствовал сейчас тот, кто не привык к таким компромиссам. Тот, кто всегда действует, не раздумывая, решительно и всегда правильно. Тот, кому незнакомы сомнения и выражение «исключение из правил». Тот, у кого практически неограниченная власть.
