– сказал то, что думал на каждом процессе. О чем знал… Знал любой адвокат по уголовным делам… Мне правда нечего было терять… И Володе нечего было терять – пять лет в речи прокурора выглядели очень убедительно. Абсолютно справедливым наказанием.
– …А вы уже пишете приговор… если я не ошибаюсь…
Я поддел его. По раздражению на лице вижу – точно! Попал!.. Он отложил ручку. Откинулся в кресле… Но он сдерживает себя. Чёрт возьми! В этом дядьке есть что-то честное.
– Я слушаю вас. Что там со справедливостью?
Я открыл глаза. В висках стучало. Руки тряслись. Я снова был там. Мне просто хотелось сделать паузу. А потом окунуться в те несколько минут. Моего триумфа. Победы! Безупречно разыгранной карты! Пережить их, как настоящие… Я всё знал. Но был готов ощутить всё это, как наяву. Впервые…
– Я покурю?
– Конечно. Тильки окно откройте. Сам я некурящий просто.
Я сделал несколько затяжек. Приятно, черт возьми… Кровь стучала, как сутки назад… Память тянула в прошлое утро… Я знал, что делать!!! Сейчас!!! Всё получится!.. Я ещё раз затянулся и отпустил себя… я – снова там…
– Справедливость в том… что из обвинения нужно исключить квалификацию содеянного «как крупный ущерб»!
Прокурор сделал стойку. И сразу стал похож на сову. Глупую и лупоглазую… Жан Габен впервые взглянул на меня с интересом.
– Девушка! – я обернулся. – Девушка! Кто вам подарил этот телефон, в который вы играете? Это «Верту»?!
А у неё отнюдь не глупый взгляд. Просто растерянный. Ну, давай! Не подведи меня!
– Кто вам его подарил?! Сколько он стоит?! А тот… что у вас украли?! Айфон?!
Я сыпал вопросами! Времени не было! Сейчас меня прервут! Хорошо, этот идиот, хоть и понял, что что-то пошло не так… но что именно – ему ещё нужно время! Троечник ты! Троечник!!! Никогда ты не будешь хорошим юристом!
Но всё же он взвивается со своим протестом.
– Сейчас уже нельзя допрашивать никого! Япротестую! И вообще… мы уже всё выяснили! И цену! И за подарки… Зачем?
Ах, красавчик! Бумажки-то на этот случай нет у тебя! «За подарки» – тоже мне, гособвинитель!..
А потом была тишина… Тихо-тихо… Я слышал, как проезжали редкие автомобили на улице… как жужжала муха, то приближаясь к центру зала, то отлетая к углам… Я ждал… или получилось у меня… или нет… Сколько будет тянуться эта пауза?
Я посмотрел на прокурора. Кажется, он успокоился. Сел. Но всё смотрел на меня и хлопал глазами… Я посмотрелна его честь – председательствующего в заседании. Он молчал… У него был тяжёлый взгляд. Но я чувствовал – он точно понял меня… О чём он думал? О том, что всё пошло не так?! И нужно вникать в какие-то новые обстоятельства?! А приговор уже почти написан… А может, всё же о справедливости? О том, что потратить часа полтора на то, чтобы переписать текст, – это не так уж и много?!… Какой же у него взгляд… Я отвернулся. Мне не хотелось его раздражать. Тем более что всё теперь действительно в его власти.
И прозвучал, словно нехотя, его голос…
– Протест принимается. Защита не может задавать вопросы в этой стадии процесса.
Прокурор расправил плечи. Расправил их и я. Только он – от гордости. А я – как на расстреле… И даже муха где-то затаилась.
А Жан Габен повернулся ко мне. Ещё несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом сказал:
– Но суд вправе во всякое время задавать вопросы участникам процесса… Потерпевшая… подойдите.
Я опускаю голову… и жду… Я – один сплошной слух…
