Жили-небыли - страница 2

– Не понимаю, почему мы меня обсуждаем. Я тут живу, я уже сказала. А ты нет. Вот я у тебя и спрашиваю. Ты забыл, да? Просто не помнишь. Это нестрашно…

– Я все помню! – выкрикнул мальчишка. – А обсуждаем мы тебя, потому что это ты потеряла свою тень, а не я!

Алена машинально глянула вниз. Солнце скрывалось за тучами, и тени не было видно.

– В смысле?

Мальчик вышел из-за камня, и она смогла теперь его рассмотреть. Выглядел он как обычный славный школьник, в серо-зеленой рубашке, в укороченных брюках – или он из них слегка вырос? Вот только обуви на нем не было.

– Пересвеченные фотографии видела? А теперь представь фотографию, на которой вообще тени нет, один свет. Что там разберешь? Да ничего. Так и ты.

– Что «я»?

– Сидишь тут на острове, думаешь, что удобно устроилась, а тени-то и нет.

– Ты хочешь сказать, что тут смерти нет? – догадалась Алена.

– Так тоже можно выразиться.

Он презрительно сплюнул. Алена раздумывала. Кто послал к ней этого мальчугана? Возможно, осень, поразившая остров, – лишь один из симптомов и ее дежурство здесь подходит к концу.

Она не испугалась, наверное, потому, что уже устала бояться при виде желтеющих деревьев. Что там говорится об этом в сказках? Или… не в сказках? Может, это ангел явился за нею.

– Ты и есть моя смерть? – спросила она без обиняков.

Мальчик топнул ногой в раздражении.

– Нет, ты в самом деле такая тупая или прикидываешься? Посмотри, у меня тоже тени нет!

Она посмотрела.

– Может, солнце…

– Да при чем тут солнце! Ты же вот сейчас правильно поняла про смерть, а сама придуриваешься!

Алена все еще ничего не понимала, но от сердца отлегло. Парень смотрел на нее во все глаза – огромные, как блюдца, карие глаза. За его явным раздражением что-то крылось, но она не могла определить, что именно: страх, неприкаянность или что-то еще?

– Я не придуриваюсь, успокойся. Я и правда не знаю. Я не вижу, откуда ты взялся такой. Давай мы с тобой сейчас пойдем к нам домой, чайку попьем. Федор, наверное, уже закончил возиться с рыбой. Ты кушать-то можешь? Или не помнишь, когда ел в последний раз? Тебя зовут-то как?

– Лучше помоги мне отодвинуть этот камень, – сказал мальчишка. – Тут под ним…

– Что? – она подошла ближе. – Твоя тень застряла?

Ей смутно припомнилась английская сказка о мальчике, потерявшем свою тень. Потом девочка пришила тень прямо к его ногам.

– Тень? – он немного подумал. – Ну, может, и так. Только не под камнем, а вон в глубине…

– В глубине чего?

Наклонившись, она увидела под камнем бездонную ямину, обрывающуюся отвесно в неведомую глубину.

– В расщелине?

В этот момент мальчишка изо всех сил толкнул ее. Алена не удержалась на краю – и ухнула в черную дыру.

…Пожаренная рыба пахла так, что пальчики оближешь. Федор умело сервировал стол, украсил тарелки зеленью и стал ждать Алену.

Если под ракиту – значит, точно не затем, чтобы загрызть. Ракита, или ива, – дерево-оберег. А волк защищал неопытную душу ребенка по дороге в сон, «маленькую смерть», и провожал его обратно. Федору теперь часто снилось, как он выводит из леса потерявшихся детей. Похоже, они принимали его за собаку. А он, как выяснилось, волк, обычный оборотень. Да, в свое время он и сам удивился.

Он не был уверен: то ли это отблески его карьеры как руководителя поисково-спасательного отряда – отзвуки прежней, обычной жизни, – то ли у него своя задача на острове Буяне. Федор хотел обсудить это с женой, да все не решался. Во-первых, это ей тут поручили особую миссию, находить потерянные души, а он последовал за ней. Если и правда у него тоже есть свои обязанности, он не хотел бы, чтобы Алена решила: он тут с ней не по любви, а только «по работе». Или выстроила бы теорию, по которой его настоящая жизнь протекает во сне – сиречь без нее, – а с ней он просто коротает время. Ага, с нее сталось бы, в последнее время она демонстрировала поразительные выверты логики, да все в невеселом ключе. Во-вторых… о чем говорить, если сам ни в чем не уверен? Он завел было разговор о снах, когда Алене вздумалось обсудить с ним мучавший ее вопрос: все встреченные до сих пор на острове души выглядели как взрослые. Но беседа как-то не сложилась.