— Моя поддержка делает только хуже. А так ты, может быть, всё осознаешь и зашевелишься.
— Не поступай так со мной. Прошу, — я готова была заскулить, наплевав на гордость.
— Да пойми же ты, наконец, я не могу больше так. На тебя ведь невозможно повлиять. Поддержка тебе не помогла, и, когда я стал отстраняться, это на тебя тоже не подействовало. Ты упорно продолжаешь не замечать проблемы. С меня хватит! Я устал! Мне тридцать лет! Я хочу детей! А от тебя их не дождёшься!
— Ты уходишь к другой? — вздрогнув как от пощечины, задала самый страшный вопрос, но ответа не последовало.
Больше не говоря ни слова, Женя отодвинул меня в сторонку и ушёл, прихватив чемодан, а я так и стояла в дверях и смотрела ему вслед.
Слёзы рекой текли по щекам, нос быстро заложило и стало нечем дышать.
Через какое-то время я всё же заставила себя закрыть двери и пойти умыться. Затем я нашла старый телефон, вставила туда сим карту и позвонила Тамаре.
— Ну, наконец-то. Ты куда пропала? Полчаса до тебя дозвониться не могла, — с ходу начала она.
— Том, — я не сдержалась и заплакала в голос.
— Боже, Алёна! Что случилось? — растерялась подруга.
— Напиши пожалуйста за меня заявление на отпуск. Ты же умеешь подпись мою ставить, — попросила, продолжая рыдать.
— Но Иваныч не подпишет, ты же знаешь.
— Ну тогда без содержания, по семейным обстоятельствам. А если он откажет, то на увольнение и забери трудовую книжку. Всё равно не приду на работу.
— Ты мне объяснишь, наконец-то, или нет, что случилось? — чтобы достучаться до меня, Тамара повысила голос.
— Сейчас не могу спокойно об этом говорить. Сделаешь то, о чем я тебя прошу?
— Ладно. Что-нибудь придумаю.
— Спасибо, подруга. Я тебе позже перезвоню, — завершив звонок, я долго сидела и бездумно смотрела перед собой.
После Жениного поступка мой мир рухнул. Меня терзали боль, обида и отчаяние. Я предпочла закрыться дома и почти три дня проревела без остановки, прерываясь только на сон.
На четвёртый день слёзы закончились, а в душе стало пусто. Десять лет брака прошли впустую, и я осталась у разбитого корыта. Жирная, никому ненужная баба.
Мама умерла пять лет назад, а с папой я редко общаюсь. Он ушёл из семьи, когда я была ещё маленькая. Вот и получается, что никого у меня теперь нет.
За три дня, что я была не в себе, даже не заметила, какой бардак устроила. Или это Женя всё перевернул, когда вещи собирал.
При одном воспоминании о нём снова хотелось реветь, и, чтобы отвлечься, я принялась наводить порядок. Собрала разбросанные вещи. Поменяла постельное бельё, чтобы мужем даже и не пахло. Пропылесосила и пошла ставить стирку.
Отбирая светлые вещи, наткнулась на брюки, заляпанные маслом от пирожка с картошкой. От вида жирного пятна в памяти всплыла встреча с бабушкой - божьим одуванчиком. В этот момент я пожалела о том, что выбросила её визитку.
5. Глава 4
Закинув грязную одежду в стиральную машинку, я ненадолго задумалась. Затем глянула на часы. Время почти девять часов вечера. Куда-то идти уже поздно, но меня будто тянуло в тот парк, на скамейку, где я обедала четыре дня назад.
Решив не горячиться, сначалаа полезла в интернет. Открыв главную страницу яндекса, поставила курсор на поисковую строку. Что писать? Какое там было название санатория? Что-то связанное с едой или фигурой. Маковая росинка? Нет. Стройная, как осинка? Тоже не то.
Испробовав все варианты и даже открыв полный список санаториев нашего города, я не нашла ни одного подходящего. Если верить глобальной сети, то у нас вообще нет учреждений, где помогают людям с ожирением.
