Живая вода - страница 6

Но небо не терпит соперниц. Он летел, упиваясь красотой звездопадов. Он слушал лунный призыв и почти не слышал ее влюбленного щебетания. Он летел все быстрей к звездам, игриво подмигивающим впереди, к кометам – огромным птицам, что носились по небу, размахивая великолепными огненными хвостами. Он уже не помнил, что когда-то летел не один. Не помнил, как пахнут ее волосы. Разве сравнятся с небесным земные донник и полынь?

Она отставала. Что-то не птичье тяжелило ее грудь. «Как же там мама? А братик? А бабушка?» – все думалось ей. И хотя она точно не могла сказать, кто это такие, от слов «мама», «бабушка» и «братик» становилось очень горько. Не птичьи имена, не птичьи лица, не птичьи мысли давили на крылья.

– Самозванка! Смотрите, смотрите! У нее человеческие глаза, – вдруг заверещала самая первая звезда, к которой она посмела приблизиться. – Не птичьи, не птичьи!

– Смотрите, смотрите, у нее человеческие губы! – подхватили кометы, преграждая путь злобным огненным войском. – Не птичий клюв, не птичий!

– Смотрите, смотрите, у нее человеческое сердце! – в ужасе завыла луна и содрогнулось небо. – Не птичье, не птичье!

Падать было не больно. Больно было то, что он обернулся, посмотрел на нее и закричал вместе с остальными: «И правда, все не птичье! Не птичье, не птичье!» Они кричали что-то еще, она уже не могла разобрать. Неслось лишь уханье, щебет и гогот.

– И как же? Она разбилась? – спросила малышка. Она так перепугалась, что даже немного расплескала молоко.

– Нет, конечно, – грустно улыбнулась мама. – В сказках так не бывает. Ее спас огромный лебедь, что вспомнил, как раньше был человеком. «Больше к Небу не летай, – велел он на каком-то надломленном человеческом. – Меня из-за тебя теперь к звездам не допустят. Я только все забыл, а тут ты…»

– А почему тогда она все кружит над нашим домом? – В голосе девочки больше не было страха. Птицу она совсем не боялась и даже хотела обнять.

– Потому что она все-таки осталась крылатой. Крылья появляются по ночам. И она по-прежнему кружит вокруг звезды, оберегая и защищая ее. Только ее звездочка родилась немного позже. Она настоящая, теплая, живая. И самая-самая любимая, – прошептала мама, зарываясь в ее волосы. Черные, как бархат ночи. Пахнущие то ли луной, то ли полынью.

Но малышка ее уже не слышала. Она сладко спала. Сказка развеется вместе с утренним туманом. Мама вернется с рассветом. Осторожно поцелует дочку в щеку, устало улыбнется и стряхнет со своего рукава остатки полуночных перьев.

В одной далекой-далекой стране, той, что на берегу изумрудно-чистого моря, жила колдунья. У нее было все: природный дар, знания, за которые многие колдуны и волшебники, не раздумывая, продали бы души, замок, заполненный самыми дорогими вещами на всем побережье. Но она так давно не покидала стены своей обители, так давно не общалась с людьми, что роскошь ее убранства уже несколько лет как переходила в вульгарность, а претензия на шик – в крикливость. Были у нее даже преданные поклонники, влюблявшиеся в ее портреты, нарисованные художниками, которых старая колдунья подкупала. Им казалось, что за стенами замка живет прекрасная черноокая волшебница, мудрая и нежная.

Так оно и было когда-то. Но время не щадит никого. Ее когда-то нежная кожа покрылась морщинами, волосы поседели, а сердце очерствело. В последние годы старуха была настолько капризной и злой, что не подпускала к себе никого, кроме одной служанки, Джорджианы.