Живая - страница 9

К разгоряченным плечам и лицу девушки прилипали длинные ярко-рыжие пряди. Двери, из которых во время боя выходили противники подопечной принца, снова открылись, впуская еще воинов. Воительница, не переставая улыбаться, вскочила на ноги и снова бросилась в бой, на сей раз – с открытыми глазами.

– Ты прав, – задумчиво произнес гость Габриэля. – Она воистину прекрасна.

Чуть позже Габриэль, гость и воспитанница принца вновь увиделись – на торжественном ужине.

– Все это великолепие в честь Вашего приезда, – поведал Габриэль, широким взмахом руки указывая на длинный стол, от начала и до конца уставленный всевозможными яствами. – Здесь лучшие блюда Благого и Неблагого дворов, а также пища людей. Есть и вино.

Гость усмехнулся и принял из рук принца кубок.

– Вы знаете, как мне угодить.

Мужчины сели, но не приступили к еде, ожидая к столу воспитанницу принца. Разве что гость позволил себе пригубить хмельного напитка. Наконец дверь в конце трапезного зала распахнулась, и вошла подопечная принца в алом платье, не уступающем по цвету ее волосам.

– Мы ждали только твоего прихода, Вида. – Улыбнулся Габриэль. Гость тоже не смог сдержать движения губ, невольно изогнувшихся, но поспешил скрыть это, поднеся ко рту кубок.

Вида заняла место рядом с принцем, по его левую руку, таким образом оказавшись напротив гостя.

– Меня зовут Мертен, госпожа, – представился мужчина. – Я подумал, что раз уж я знаю Ваше имя, то Вы вправе знать и мое.

– Это вполне справедливо. – Сдержанно улыбнулась Вида и перевела взгляд на Габриэля.

– Можем приступать. – Кивнул принц, разрешая начать трапезу.

Весь ужин мужчины обсуждали то, что им приличествовало бы обсуждать: оружие, политику Дворов, войны и охоту. Вида не принимала в разговоре участия, однако так хитро поглядывала на принца, что Мертен догадался: девушке явно есть что сказать, но Габриэль, видимо, запретил ей открывать рот. И гость даже понимал, почему. Прекрасно понимал. Габриэль не стал бы просить собственную жену придержать язык, если бы таковая была и могла бы поддержать беседу. Но позволить «воспитаннице» недвусмысленно продемонстрировать, кем она на самом деле является? О нет. Никогда. Однако Мертен знал это и без него.

Потому что, пусть Вида этого и не могла помнить, они с ней были знакомы ранее.

Когда ужин закончился и слуги убрали со стола, принц предложил гостю продолжить разговор в гостиной. Но Мертен сослался на то, что устал с дороги и предпочтет отправиться в свои покои. Вида вызвалась проводить его в комнату.

– В любом случае, я также сейчас собиралась уйти к себе. А нам, кажется, по пути. Моя спальня находится в том же крыле, что и покои для гостей.

Габриэль отсалютовал воспитаннице, уже взявшей под локоть его друга, бокалом и, потеряв к ним обоим всякий интерес, сел в кресло у камина. Взгляд принца был прикован к огню еще долгое время после того, как за Видой и Мертеном закрылась дверь.

– Ты же не помнишь меня? – спросил гость, когда они с девушкой отошли на достаточное расстояние от зала.

Вида обернулась. В ее глазах мужчина прочел неподдельное изумление.

– Ну разумеется. Твой хозяин не стал бы так рисковать, хоть наше знакомство и сослужило ему хорошую службу. Венценосные особы не любят слов «прости» и «спасибо». А твоя память стерта. Я прав?

Гость протянул руку, желая дотронуться до подбородка девушки, но Вида ударила его по ладони и отступила на шаг.