Молоканов не раз приезжал на его опыты посмотреть посмеивался: дескать, на рогоже сидя, о соболях не думают.
А тут на тебе: повсеместно кукурузу внедряют, клевера запахивают, весь навоз под нее – царицу.
Ну, мы спокойны. Если уж на огороде не выросла, то в – поле и подавно. Сеять, и не думаем. Только вызывают меня на бюро.
– Посеял?
– Нет.
Молоканов встает, крутой был:
– С работы снять, из партии исключить, отдать под суд!
Взмолился я:
– Не губите, посею.
Посеяли, вылезла она, матушка, вершка на два и загинула. Зато на следующий год какие озимые по ней вымахали! Чистых паров тогда не давали держать. А тут пар получился – чище некуда.
Потом уж, оба на пенсии были, поминал Молоканову.
– Верил, -говорит, – такую войну выиграли, разруху одолели, а кукурузу не вырастить?
А я так думаю, привыкли за войну командовать да подчиняться. А вот советоваться не научились.
…Безудержно листает время страницы нашей истории. И все меньше живых свидетелей прошедших лет остается среди нас. В тот печальный день еще не успели насыпать земляной холм на могилу секретаря, как, захватив сердце богатырской, перевитой венами рукой, среди траурного, митинга тихо опустился на траву боевой потеряевский председатель Александр Иванович Кошкин.
Да, он был поистине талантливым организатором. И этот талант проявлялся всюду, где ни пришлось ему поработать. А судьба у него как руководителя была незавидной…
Однажды в кабинете у председателя комитета народного контроля Александра Павловича Гусева застал я ходоков – пенсионеров, в прошлом руководителей районного звена. Это были люди с большим практическим опытом, знанием района и его людей до третьего колена и дальше, исходившие на своих двоих район вдоль и поперек.
А пришли ходоки к Гусеву с такой вот идеей. В ту пору не было в районе хуже организации, чем «Межколхозстрой», заваливавший из года в год свои программы наполовину. И склоняли МКСО на всех заседаниях и совещаниях, едва ли не каждый год меняли руководителей – толку не было. Да и откуда ему быть, коль строительная база слабая, кадров нет, жилья тоже. А колхозы между тем задыхались без строительной поддержки района.
Вот и пришли тогда ветераны с вернейшим рецептом разом поднять на ноги МКСО. Рецепт был обескураживающе прост: убедить верхнее начальство поставить председателем «Межколхозстроя» Кошкина.
Гусев таких вопросов не решал, а верхнее начальство побаивалось выдвигать Кошкина. И вот почему.
Александр Иванович работал в то время прорабом. И его участок был единственным, который не лихорадило. (Строители очень жалели, когда Кошкин вновь вернулся к земле). А ведь он не был строителем. И не технические знания, а способность к организаторской деятельности, умение добиться своего, отстоять интересы дела, помогали ему в незавидной прорабской должности.
Прямой и резкий в суждениях, он не боялся высказать свое мнение в лицо любому. И потому-то его жизненный путь был так непрост.
С укрупнением колхозов из Потеряева Кошкина перевели во вновь созданный колхоз «Советская Россия» – хозяйство разбросанное, собранное из многих мелких колхозов, успехами не блиставших. Двадцать километров разбитых, труднодоступных дорог отделяли его от райцентра.
Но и в этом хозяйстве Кошкин не потерялся. Сумел добиться уважения и веры у колхозников.
История эта произошла давно, но в районе ее помнят хорошо. Кошкин тогда крепко не поладил с секретарем райкома Портновым. Секретаря избрали депутатом по их избирательному округу. И понятно, что в наказах избирателей были самые жизненные проблемы колхоза – стройки, дороги. Но срок прошел, а наказы так и не были выполнены. И когда секретарь вновь приехал на выдвижение, Кошкин открыто с трибуны выразил ему недоверие, предложил колхозникам выдвинуть своего кандидата, который бы смог постоять за их интересы.
